Время - московское!
Шрифт:
— Но вы не волнуйтесь, девушка. Для женщин вероятность летального исхода сравнительно невелика. Скорее всего пролежите в карантине месяц — и выйдете здоровой…
— В карантине? Месяц? — с мукой в голосе повторила Таня. В ее глазах светился неподдельный ужас. — Но я уже не могу видеть космос за окном! Лучше умереть, честное слово! Тогда уж отвезите меня назад, на «Счастливый», и бросьте там!
— Никакого космоса «за окном» вы больше не увидите. Это я вам обещаю. Через четыре часа мы будем на месте.
— Значит, мы все-таки летим на Землю?
— Нет. К сожалению, не на Землю. — нахмурился Бескаравайный. — Наш тральщик следует на Восемьсот Первый парсек.
— Какой парсек?! Впрочем, какая разница… Так, значит, карантин я буду проходить на этом… парсеке? — Таня попробовала привстать. Это движение далось ей с огромным трудом — казалось, одна только голова стала весить вдруг килограммов пятьдесят. Таня в отчаянии рухнула на подушку.
— Вы не волнуйтесь. Волноваться вам вредно. В нашем госпитале есть хорошие специалисты. Они поставят вас на ноги и даже научат ходить — имеются методики. Скажу вам как человеку науки: чтобы распределиться в госпитали Города Полковников, нужен диплом с отличием. Так что лечить вас будут лучшие доктора России.
— А мои друзья?
— Они тоже здесь.
— Вы, пожалуйста, скажите им… чтобы навещали меня, когда я буду в карантине!
— Сомневаюсь, что они смогут выполнить вашу просьбу. — Лейтенант Бескаравайный пристегнул Танины запястья к кровати, затем занялся лодыжками. Тем временем его помощник подволок к самому Таниному уху серебристую установку, ставшую вдруг многорукой.
— Но почему нет?
— Потому что они тоже будут проходить карантин… Причем одиночный. Гепатит F шутить не любит! Ну да это ничего! Будете разговаривать по видеосвязи. Если, конечно, врачи позволят…
— Да что ты все о карантине да о карантине, — пробасил вдруг помощник Бескаравайного. — Лучше бы девчонку со спасением поздравил! Повезло им! Невероятно повезло! Ведь в такой неразберихе их сигнал проворонить ну совершенно ничего не стоило! Недаром их корыто «Счастливым» назвали!
Но что ответил лейтенант Бескаравайный своему товарищу, она не расслышала.
На ее лицо опустилось душное облако наркозного купола, а под коленку впилось жало инъекционного аппарата, и Таня погрузилась в сотканное из обманных видений забытье, где ее ждали содержательные разговоры с Эль-Сидом, ласковые прикосновения мафлингов-двухлеток и убаюкивающий шелест листвы на планете Екатерина.
Глава 5
Мизерикорд
Март, 2622 г.
Авианесущий Х-крейсер «Ксенофонт»
Рейд планеты С-801-7, система С-801
Приключенческое кино любите? Правильно: смотря какое. Если «Фрегат «Меркурий», то лучше не надо, наверное…
Я люблю ретро, про освоение Солнечной системы. Орбитальные челноки с надписями USA, РОССИЯ, EU, CHINA… И железные бочки «марсианской эры», не умевшие ни взлететь, ни сесть, а потому рождавшиеся и умиравшие на орбите… И интриги там, на борту первых межпланетников! Их шпионы, наша «контра», психологические нюансы, ссора из-за последнего апельсина…
Но еще лучше — про подводников. Наверное, потому что космических кораблей и сейчас хватает, любых, а вот боевых подлодок совсем мало. Самые шикарные фильмы, конечно, — это «Убийцы авианосцев», «Атака века» и «Атлантика будет нашей!».
Так вот, в детстве, глядя, как Маринеско ведет свою С-13 к Данцигской бухте, а капитан Гордеев изучает в перископ саудовских террористов на палубе «Теодора Рузвельта», не думал и не гадал, что когда-нибудь окажусь внутри подводной лодки. Причем не современного «Юрия Долгорукого», где, уверен, обитаемость вполне сносная, а на такой вот классической «унтерзееботе» времен Отто Вернера и того же Маринеско.
Недаром Председатель Растов говорил, что Х-крейсера вначале хотели классифицировать как «космические субмарины», ой недаром!
Теснота на «Ксенофонте» была ужаснейшая. Прибавьте к этому духотищу, жару, тусклое освещение. Вездесущий запах горелой электроники, в конце концов!
В большинстве коридоров, чтобы разминуться со встречным, приходилось жаться к переборкам.
Система замены кислородной атмосферы инертными газами, как мне пояснил сопровождающий мичман, имелась только на ангарной палубе, да и там не работала.
Никто не носил гермокостюмов. Наоборот, на «Ксенофонте» предпочитали шорты и рубашки с коротким рукавом.
Приметных деталей в экипировке военфлотцев-«подводников» было две: сумки, помеченные знаком химической опасности, и нашейные черные повязки, похожие на ковбойские платки. В сумках, которые пристегивались к поясам и носились по преимуществу на заднице, хранилось по два противогаза — фильтрующий и изолирующий. Назначение ковбойских платков до времени оставалось загадкой.
Когда меня вели к начальству, нам навстречу попались двое бородатых оборванцев в совсем уж неуставных футболках — чумазые, как черти. Одному из них мой Вергилий отдал честь, и тогда я окончательно понял, что правила игры здесь не те, что в линейном флоте.
В общем, я испытал острый приступ разочарования. Если это и есть наш последний аргумент, пресловутое чудо-оружие победы — извините, товарищ Растов, но лучше бы вы потратили мощности Технограда на несколько нормальных авианосцев!
В тесной каюте с типично капитанскими сувенирами на стенах (серебряная моделька Х-крейсера, морской бинокль, бронзовый якорек) меня дожидались трое: лысый контр-адмирал, усатый капитан первого ранга и молодой кавторанг с молоточками военинженера в петлицах.
— Здравия желаю, товарищи! Гвардии лейтенант Пушкин!
Никто из них не представился.
— Присаживайтесь, — предложил контр-адмирал. (Я почему-то решил, что это и есть Иноземцев.) — Валентин Олегович, можете приступать.
Валентином Олеговичем оказался усатый каперанг.
— Лейтенант, кто исполнил главную роль в фильме «Фрегат «Меркурий»?
— Альберт Таманский.
— Хорошо. Вы знаете, кто такой Межиров?
— Адмирал?
— Нет, я имею в виду другого Межирова.