Время - московское!
Шрифт:
— Знаешь, давай я не буду мешать тебе всякими вздорными историями. Но ты пообешай, что, как только выяснишь все важное, сразу со мной свяжешься. Обещаешь?
— Обещаю.
«Важное, важное… — подумал Эстерсон. — Самое важное вот что: если допустить, что «Мул» еще на ходу и располагает достаточным количеством люксогена, то почему же его экипаж предпочел оставить корабль? Неужели критичная нехватка кислорода?»
Не прошло и десяти минут, как Полина не вытерпела.
— Роло, ну как? — спросила она.
— Кислорода нет и не будет. Это минус. Люксоген есть. Это плюс. Такая информация.
— Так, значит, можно лететь на Землю?!
— Да погоди ты… Лететь! На Землю! Дай разобраться…
— Противный! Значит, буду спать.
Полина не соврала. Когда через полтора часа Эстерсон вернулся в пилотскую кабину «Сэнмурва» и с огромным наслаждением снял шлем, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы растолкать сопящую Полину.
— Ну ты даешь! То переживаешь, то дрыхнешь!
— Переживаю — оттого и дрыхну… У меня такая конституция. Ты почему шлем снял? Разве можно?!
— Да можно, можно…
— Ага, а мне так строго-настрого приказал его не трогать!
— Мало ли что могло быть… Снимай, подыши нормально на прощание.
— А что такое? Мы летим на Землю? Да?
— Не хочу тебя огорчать, но на Землю мы не летим. Это невозможно.
— Почему?
— Главная, хотя и не единственная, причина в том, что координаты Земли в астропарсере «Мула» отсутствуют. Задать их самостоятельно я не смогу. Так что у нас есть выбор: попотеть часов пять и попробовать слетать на Грозный либо забыть о «Муле» и вернуться обратно на Фелицию.
— Ha Грозный я не хочу!
— Я тоже на Грозный не хочу. Но вариантов нет больше никаких. Ах нет, извини, забыл. Есть еще один вариант: слетать на Грозный, а потом — на Тэрту.
— На Тэрту? Это где?
— В Конкордии.
— Час от часу не легче! А в Объединенные Нации он что — не летает? У нас Х-матрица какая-то не такая?
— Х-матрица такая же точно. Однако астропарсер «Мула» содержит координаты только трех планетарных рейдов. А именно: Тэрта, Грозный, Фелиция. При этом вся функциональность, связанная со свободным вводом координат, заблокирована. Это сделано явно для того, чтобы буксир невозможно было угнать в произвольно заданный район.
— Как-то это глупо. Клоны что — собственным экипажам не доверяют?
— А думаешь, в наших военно-космических силах все всем доверяют? Особенно на таких маленьких кораблях?
— Ничего не думаю… А как насчет ключиков?
— Каких ключиков?
— Ты говорил, там могут быть специальные ключи для приборных панелей. Без которых ничего нельзя завести.
— Ключей нет. Вместо них имеется машинка для идентификации пилота по радужке глаза и по отпечаткам пальцев.
— Так что же ты молчишь?! Это же значит, что полететь все равно не получится!
— Если я молчу, — инженер таинственно улыбнулся, — значит, эта машинка нашим полетам не помеха. Она отключена, причем самым грубым образом! Клонские пилоты смогли при помощи карманной электронной книги, мотка проводов и нескольких пар «крокодильчиков» включиться в управляющую цепь и эмулировать необходимый сигнал доступа. Народные умельцы, что еще сказать… Я перезарядил аккумуляторы электронной книги, включил ее обратно в цепь и у меня тоже все заработало!
— Странно… Зачем им нужны были такие ухищрения?
— Все эти системы идентификации и блокировки могут сослужить дурную службу в реальных боевых условиях. Например, в том случае, если на звездолет прибывают пилоты-навигаторы на замену штатных и тут вдруг надо срочно совершить Х-переход. Или само устройство идентификации выйдет из строя и перестанет признавать даже капитана корабля… Поэтому, я думаю, клонские звездолетчики еще в первые недели войны должны были прибегнуть к импровизациям. Я допускаю также, что предмет, который внешне выглядит как обычная электронная книга, является специализированным шифратором…
— Хорошо, хорошо. — Полина энергично закивала. — Уговорил. Лететь, значит, мы можем. Но только на Грозный. Верно?
— Верно. Хотя для этого тоже надо потрудиться. А именно: перегрузить с «Сэнмурва» на «Мул» хотя бы тонну топлива, баллоны с кислородом и закрепить гидрофлуггер на носовой буксирной рампе.
— И все это ради того, чтобы попасть в плен к клонам на Грозном?
— Видишь ли… ты клонские газеты внимательно читала?
— Конечно!
— Я вот тоже. Когда узнал, что буксир прилетел из системы Секунды, решил найти в газетах все, что касается Грозного. Может, думаю, удастся вычитать какие-то намеки насчет «неопознанного противника», который атаковал «Мул». Что там вообще могло стрястись такого, что экипаж эскадренного буксира не нашел ничего лучшего, кроме как убежать на орбиту Фелиции?
— Ну и как? Вычитал?
— Нашел одну забавную нестыковку. Клонские газеты включают Грозный в число «освобожденных и надежно удерживаемых» планет. Там ведется повсеместное и успешное насаждение Возрожденной Традиции, созидаются новые храмы и так далее. Однако вдруг в номере «Хосровской зари» от пятнадцатого марта сего года в разделе «На передовой» обнаруживается крошечная заметка. Общий смысл: какой-то «полевой заотар» подал прекрасный пример бойцам своего батальона, бросившись под гусеницы русского танка с миной в руках. Подвиг был совершен… на Грозном! Еше раз подчеркиваю: это газета от середины марта! И речь идет не о каких-нибудь партизанах, а о русском танке. Представь: еше две недели назад на Грозном был русский танк! Если об этом вскользь упоминает конкордианский официоз, что же там на самом деле? Целая танковая дивизия?
— Может, ошибка? Или заметка два месяца в редакции пролежала, пока до нее очередь дошла?
— Все может быть, конечно… Хочешь — вернемся на Фелицию? Через час уже будем на «Лазурном берегу».
— Не хочу. И на Грозный не хочу. Вот и выбирай из двух «не хочу»… А ты что скажешь?
— Я скажу, что раз уж мы здесь, надо «Мул» хотя бы обеспечить топливом для разгонно-маневровых двигателей. Это развлечение на несколько часов. Требуется переправить двадцать топливных баллонов из транспортного отсека «Сэнмурва» на борт буксира. А там видно будет.