Время, назад (сборник)
Шрифт:
— Сейчас — нет, — возразила Лиля. — Через пятьдесят лет — возможно.
— Мне все равно, — сказал он. — Я просто хочу ее видеть.
— А что потом? — спросила Лиля.
— Потом бы я вернулся в свое время.
— И ты собираешься разбазаривать свою жизнь пятьдесят лет или как долго это займет времени, чтобы изобрести этот Боевой Генератор Времени.
— Я бы заставил КАСН все узнать. Кто–то уже несомненно проводит фундаментальные исследования в этом направлении. Значит, теперь известно, что он может существовать. Это не займет
— Почему бы тебе не присоединиться к ней? — спросила Лиля.
Ларс озадаченно взглянул на нее.
— Я не шучу, — сказала Лиля. — Не жди пятьдесят лет…
— Похоже, около сорока, по моим подсчетам.
— Это слишком долго. О Боже, да тебе будет семьдесят лет!
— Ну да, — согласился он.
— Мой наркотик, — сказала Лиля тихо. — Ты помнишь, он смертелен для твоем мозгового обмена или какой–то другой чертовщины… но как бы там ни было, три его таблетки — и твой блуждающий нерв прекращает свою работу. И ты умрешь.
После паузы Ларс согласился:
— Ты абсолютно права.
— Я не стараюсь быть жестокой. Или мстительной. Но… я думаю, что будет умнее, здоровее, просто лучшим выбором сделать это. Принять три таблетки формофана, чем ждать сорок–пятьдесят лет и влачить жизнь, которая абсолютно ничем не значит…
— Дай мне обдумать это. Дай мне несколько дней.
— Видишь ли, — сказала она, — ты не только сразу присоединишься к ней, не ожидая гораздо больше лет, чем ты уже прожил, но и решишь все свои проблемы точно так же, как она решила свои. У тебя с нею будет еще и такая связь. — Она улыбнулась — мрачно, ненавидяще. — Я дам тебе три таблетки формофана прямо сейчас. — Она исчезла в соседней комнате.
Ларс сидел за кухонным столом, уставившись в свою миску с остывающими хлопьями, когда Лиля внезапно вернулась. Протягивая что–то ему.
Он протянул руку, взял у нее таблетки, положил их в карман своей пижамы.
— Хорошо, — сказала Лиля. — Решено. Теперь я могу одеться и приготовиться к рабочему дню. Поговорю, наверное, в советском посольстве.
Как зовут того человека? Керенский?
— Каминский. Он самая крупная шишка в посольстве.
— Я узнаю у него, могут ли они взять меня обратно. У них есть какие–то идиоты в Булганинграде, которых они используют как медиумов. Но они совсем никуда не годятся — по сведениям КАСН. — Она помолчала. — Но, конечно, это будет не так, как было. Старое уже не вернешь.
Глава 31
Он держал на ладони три таблетки формофана и разглядывал высокий стакан с холодным томатным соком на столе перед собой. Он пытался представить себе, как будто это было возможно, как это будет: принять эти таблетки здесь и сейчас. Пока она, девушка в спальне, независимо от того, как ее звали, одевается для предстоящего дня…
Пока она оденется, он умрет. Это просто для человека с его способностью воображать — представить себе такую сцену.
На пороге двери в спальню показалась Лиля, в серой шерстяной
— Если ты сделаешь это, я не буду горевать и болтаться без дела сорок лет, ожидая этого Б.Г.В., чтобы вернуться назад в то время, когда ты был жив. Я хочу, чтобы ты знал это наверняка, Ларс, прежде чем ты сделаешь это.
— Ясно.
Он не ожидал от нее такого. Значит, все равно. Это не имело значения.
Лиля, все еще стоявшая у двери и наблюдавшая за ним, снова заговорила:
— А может, и буду. — Ее тон, как ему показалось, был естественным.
Она искренне раздумывала, как будет чувствовать, на что это будет похоже.
— Я не знаю. Я думаю, это будет зависеть от того, возьмет ли меня обратно Нар–Восток. А если да, то какой будет моя жизнь там. Если будет, как тогда… — Лиля задумалась. — Я не смогу этом вынести и стану вспоминать, как это было с тобой. Наверное, буду, да, я думаю, я начну горевать о тебе, так же как и ты о ней. — Она настороженно взглянула на нем. Подумай об этом, прежде чем принять этот формофан.
Ларс кивнул в ответ. Об этом стоило подумать.
— Я действительно была счастлива здесь, — продолжала Лиля. — Это совсем не похоже на жизнь в Булганинграде. Та ужасная «классовая» квартира — ты никогда не видел ее, но она была жутко уродливая. Нар–Восток безвкусный мир.
Она направилась из спальни прямо к нему.
— Знаешь, что я тебе скажу? Я передумала. Если ты все еще хочешь, то я возглавлю парижский офис.
— Как это?
— А так, — спокойно сказала Лиля, — я сделаю именно то, что отказывалась делать. Я заменю ее. Не ради тебя, а ради себя, чтобы снова не очутиться в своей квартире в Булганинграде. — Она поколебалась, потом сказала:
— Чтобы не оказаться, как ты здесь, в пижаме с таблетками в руке, пытаясь решить, хочется ждать сорок лет или позаботиться об этом прямо сейчас. Понимаешь?
— Понимаю.
— Самосохранение.
— Да. — Он кивнул.
— У меня есть этот инстинкт. А у тебя? Где он в тебе?
— Пропал, — сказал Ларс.
Потянувшись за стаканом томатном сока одной рукой, он другой положил таблетки в рот, поднял стакан… зажмурил глаза, почувствовал холод, влажный край стакана у своих губ… и подумал о той твердой холодной банке пива, которую ему подала Лиля Топчева так давно, в первый момент их встречи в Фэрфаксе. Когда, подумал он, она пыталась убыть меня.
— Подожди, — сказала Лиля.
Он открыл глаза, удерживая таблетки, которые еще не рассосались, потому что были покрыты твердым слоем для более легкого проглатывания.
— У меня есть внедренное устройство из номера… впрочем, не имеет значения, которого именно. Ты уже пользовался им. Я его нашла здесь в квартире. Старый Орвилл.
— Конечно. — Он шепелявил из–за таблеток. — Я знаю, я помню Старого Орвилла. Как он теперь поживает?
— Спроси у него совета, прежде чем сделать это, — сказала Лиля.