Время, назад!

Гениальный Идиот

***

– Шин-чан! Шин-чан! – смутно знакомый голос едва прорывался, словно уши были забиты ватой. – Чёрт! Неужели опоздал? Да очнись же ты!

Щёки обожгло ударом, и Мидорима обессиленно застонал.

– Живой? Живой! – Шинтаро почувствовал, как его тряхнули за плечи. – Ну давай, открывай глаза! Посмотри на меня!

Мидорима повиновался, с усилием разлепив веки. Пришлось немного поморгать, чтобы в скудном резервном

освещении разглядеть склонившегося над ним Такао: ясные серые глаза были испуганными, выражение лица при этом – решительным.

– Ты как? – Цепкие пальцы сжали его плечи, и Мидорима поморщился. – Где болит? – Такао чуть отстранился, чтобы осмотреть повреждения.

– Рука, – просипел Шинтаро, чуть приподняв левую руку, которая как будто горела.

– Рука на месте, – усмехнулся Такао. – Прости, дурацкая шутка! Я просто… Так вот почему… – Он замер на секунду, оторвав взгляд от руки и посмотрев Мидориме в глаза, и тут же сменил тему: – У тебя ожог. Надо вызвать неотложку, – он замялся. – Тебе придётся сделать это самому, знаешь? Никто не должен знать про меня.

Шинтаро только помычал в ответ, стараясь отвлечься от сильного жжения в пальцах, Такао поддержал его под спину, пока он садился, затем метнулся к столу у двери, схватил телефонный аппарат и, неловко вытянув по счастью длинный провод, поставил его на пол рядом с Шинтаро, а сам присел напротив.

– Надеюсь, телефон службы спасения не изменился, – нервно хихикнул он, споро нажимая кнопки на аппарате. – Держи! – Такао протянул Мидориме трубку, в которой уже был слышен женский голос, интересовавшийся, чем помочь.

– Меня зовут Мидорима Шинтаро, мне требуется медицинская помощь.

Мидорима ёмко и на удивление спокойно описал ситуацию, не переставая смотреть в глаза сидевшему напротив Такао. Собственный голос казался чужим, а всё происходившее – показанным на экране. Такао улыбался странной, невесомой улыбкой, пока Шинтаро вызывал спасателей, потом принял из его рук трубку и положил её на аппарат.

– Я посижу с тобой немного, пока не приедет скорая, – проговорил он, поставив телефон на место. – Может, хочешь чего-нибудь? Воды?

– При ожогах электричеством нужно давать горячий чай, разумеется, – автоматически процитировал Шинтаро мгновенно всплывшие в голове правила техники безопасности в лаборатории.

– Прости, не подготовился, – хмыкнул Такао, бросив на него косой взгляд. – Электричества по ходу нет во всём крыле – я, видать, попортил что-то, пока рубильник отключал. Так что если у тебя нет с собой термоса, ну или газовой горелки, чай тебе обеспечить не смогу. – Он виновато развёл руками. – Что ещё входит в первую помощь при электрических ожогах? – Такао снова нервно хихикнул.

– До приезда врачей необходимо обеспечить пострадавшему

полный покой в тёплом помещении, дать успокоительного, например, настойку валерианы, снять или расстегнуть стесняющую движения одежду, нельзя оставлять пострадавшего без присмотра, – монотонно продолжил цитировать Мидорима, не сводя с Такао внимательного взгляда.

– Хм, – хмыкнул Такао, явно ощущая себя неловко под пристальным взглядом Мидоримы. – Ну, ты и так лежишь, и тут довольно тепло, верно? Валерьянку я с собой не прихватил, а с одеждой… уже, – он пожал плечами и обезоруживающе улыбнулся, скользнув взглядом по рубашке Мидоримы.

Шинтаро опустил взгляд – его рубашка на груди была расстёгнута, при этом нескольких пуговиц недоставало.

– Ну прости, – смущённо почесал затылок Такао, – ты был в отключке, и мне показалось, что ты совсем не дышал, вот я и… перестарался немного. Надеюсь, это не единственная твоя рубашка.

– Не единственная, разумеется, – ответил Мидорима, запахивая рубашку.

– Да, и я не уйду, пока не придут врачи, так что половину рекомендаций мы выполнили, – заулыбался Такао, и его лицо удивительным образом преобразилось от этой улыбки.

– Какие рекомендации? – переспросил Шинтаро, нахмурившись.

– Первая помощь, помнишь? Ты же сам только что сказал, – Такао выставил вперёд указательный палец в обвинительном жесте.

– Да, – Мидорима зажмурился и поправил очки правой рукой, отчего жест показался каким-то неестественным, надуманным. – Послушайте, Такао…

– Эм, давай на ты, что ли? – перебил тот. – Я же тебе только что пару оплеух отвесил, чтобы привести в чувство. Ну и рубашка. Думаю, вежливость и приличия уже не про нас, как считаешь?

– Без разницы, разумеется, – терпеливо проговорил Мидорима, поморщившись от потока слов. – Я хотел кое-что спросить у вас… у тебя.

– Ох уж эти твои вопросы, – притворно вздохнул Такао. – Ну, давай, спрашивай!

– Ты ведь… – Шинтаро с сомнением посмотрел на усевшегося на стол Такао, тот болтал скрещенными у лодыжек ногами и смотрел на Шинтаро с любопытством. – Тебя нет, – уверенно произнёс Мидорима.

– То есть как? – изумился Такао, на всякий случай посмотрев на собственный руки.

– Ты порождение моего больного рассудка, – выдал Мидорима. – У меня шизофрения, я понял.

– Хорошо хоть не антинаучный бред, – хохотнул Такао. – Нет уж, Шин-чан, – он спрыгнул со стола, подошёл ближе, уселся на корточки и заглянул в глаза. – Я есть.

Его лицо было настолько близко, что фокусировать зрение было довольно трудно, живые, подвижные черты слегка расплывались. Но серые глаза было видно хорошо, они смотрели внимательно, с едва заметной иронией и озорством, но так уверенно и прямо, что Мидорима не мог ничего с собой поделать. Он верил. Такао был, разумеется.