Время неместное
Шрифт:
– Это вы когда за ограждения бегали?
– Да… лет тридцать назад дело было…
Борисов кивает. Пьёт. За нас с вами, за чёрт с ними, за всё такое.
– Это… а детских фото у вас не осталось? Посмотреть охота на того сорванца, который…
Борисов ждёт.
Если здесь, на склоне, вжаться в землю, то тебя как бы и нет, не увидят тебя, не подстрелят… может быть. А может быть…
Борисов ждёт.
Где-то там, там, в будущем, грохает взрыв. Один. Большой. Тяжёлый. После этого взрыва склон
Борисов ждёт.
Появляется ватага ребятишек, подбирают гильзы, обломки чего-то неизведанного. А я чё нашёл, а я чё нашёл, а у меня чё есть, а у меня чё есть, а давай махнёмся не глядя…
Борисов целится.
Вроде этот…
Не перепутать бы…
Жмёт крючок.
Пацанёнок падает с простреленной головой, остальные разбегаются врассыпную, не боись, ребята, не трону…
Борисов заходит в универ – жутковато здесь как-то, ну да ничего, Борисов привыкнет, человек такая скотина, ко всему привыкает. Поднимается на кафедру, отсюда видно из окон и прошлое, и будущее, и там, в небе, то ли огрызок Луны, то ли время, замкнутое в кольцо…
– Ну что, друзья мои, сегодня поговорим про гуннов… кто что знает?
– Аттила, – шепчет кто-то.
– Верно, Аттила… между прочим, по преданию меч Аттилы делает своего хозяина непобедимым в бою. Но этот меч жаждет крови ещё и ещё, и в конце концов перерубает своего владельца…
Вздох ужаса. Ага, сработало.
Студенты на последней парте пускают самолётики, ох, доиграются они у меня сегодня, учинили аэродром…
– Аттила убил своего брата Бледу, и…
Самолётик, пущенный нетвёрдой рукой, летит в голову Борисову, студенты зажимают руками смешки…
– Что упало, то пропало, – кивает Борисов, – да?
Студенты облегчённо хохочут.
– Аттила потребовал от Византии шесть тысяч литр… золота, а не водки, кто там про водку бормочет…
Чего все завозились… а, ну да… урок окончен, всем спасибо.
Кто-то шепчет: всегда пожалуйста. А это ещё что… на кафедру идёт парень, который пустил самолётик, ну-у, мил человек, это вообще верх наглости, вы как хотите, я вам самолётик не отдам…
– Это… – бормочет скороговоркой, – Борис Борисович, простите, пожалуйста.
– Смотреть надо… и вообще шли бы в коридор играться.
– Простите, пожалуйста, я не хотел, это Лёха всё со своими самолётиками…
Борисов хочет добавить известную присказку про прыжки с девятого этажа, не добавляет.
– Простите… не… не убивайте, пожалуйста.
Борисов фыркает.
– Чего ради мне тебя убивать?
– Ну, вы всех…
– Что всех?
– Убиваете…
– Ага, щас, как стемнеет, на улицу выхожу с гранатомётом, и пошё-о-о-ол…
– Нет, ну вы так… историю подкрутите, и…
Борисов
Витёк не верит глазам.
Померещилось.
Нет, не померещилось, так оно и есть, вот он, Борисов, идёт к склону, за которым прошлое, ещё и воротник поднял, думает, так его никто не узнаёт…
И вот как ему объяснять прикажете, не виноват Витёк, не виноват, это Лёха всё, Лёха, с аэродромом своим, трансатлантический самолёт терпит крушение…
Витёк бежит за Борисовым, ну точно в прошлое пошёл…
– Борис Борисович… прошу вас…
– Ну что ещё?
– Не… не убивайте…
– Слушай, делать мне больше нечего, тебя убивать?
– Нет, ну вы же в прошлое пошли…
– И чего? Ты теперь везде следить будешь, куда я пошёл, да? В туалет тоже вместе ходить будем?
– Но вы… не за мной?
– Да вот знаешь, много чести за тобой в прошлое ходить…
Витёк переводит дух. Борисов уходит в прошлое, куда, зачем, зачем…
– Это… как тебя там… Сашок!
Витёк даже не говорит, что он не Сашок, да хоть Варфоломей… хотя нет, Варфоломей не надо, а то устроит Варфоломеевскую ночь…
Оборачивается…
– Это… ты туда в прошлое не ходи… загинешь на хрен.
– Знаю.
– Да не знаю, а серьёзно… не ходи…
– Я, Роберт Дуглас Роттервельд в здравом рассудке и памяти, завещаю…
…на закате своих дней Роттервельд передал своё имущество своим сыновьям…
(запись удалена)
– …а кто такой Борисов?
– Человечек один.
– Нет, я понимаю, что не собака… но… чего ради я должен переписать на него?
– Ну того ради… сыновей своих любите? Дочерей любите?
Роттервельд сжимает кулаки:
– Только попробуйте… – рвёт бумагу, – нет, нет, нет…
– Ну что расшумелись-то… пойдёмте… прошвырнёмся.
– Куда?
– Местечко одно…
– Запатентовать чего?
– Да не говорите… там золота, как дерьма…
– Дерьмо скоро запатентуем.
– Ещё не скоро. Нефть кончится, вот там дотумкают…
Борисов ведёт Роттервельда по городу, куда-то к океану, сейчас бы на пляж, погреться на закатном солнышке, как в медовый месяц, когда это было… Только не на пляж, куда-то не туда ведёт его Борисов, куда-то…
– Я туда не пойду.
– Куда туда?
– Туда – туда. Куда вы меня всё водите, потом кишки наизнанку, и мозги тоже.
– Да нет, не туда… штуку одну покажу… дьявольскую… если поймёте, что к чему, сами править миром будете.
Роттервельд готовится понять. Роттервельд зря, что ли, сколько реинкарнаций по Оксфордам учился, да быть того не может, чтобы не понял…
– Это… с теорией Эйнштейна как-то связано?
– Какой вы догадливый… слушайте, чего вы не мой сын, мой обалдуй по физике выше единицы с минусом получить не может…