Время Обреченных
Шрифт:
– Александр согласился по всем пунктам, – добавил Лопухов, сделав глоток.
– Отрадно, – только и сказал Кутепов, застыв с едва дымящей паром чашкой. Он до последнего момента сомневался в положительном исходе, зная давнюю нелюбовь и даже неприязнь югославского монарха к Австрии. И пару раз глотнув, спросил: – Подробности? Что успел сообщить Слащинин?
– Подробности, Александр Павлович, будут позже, – ответил министр. – Пока что Слащинин сообщил, что и Его Величество, и Живкович(2) весьма удивились участию в событиях рейхсвера. Но допытываться не стали. Со своей стороны Александр дал гарантии сохранения в тайне всех приготовлений, насколько это будет возможно.
– А от него много и не требуется, – заметил Мервуев. – Три-четыре дня после прибытия первых составов – уже замечательно.
Кутепов быстро глянул на председателя РНС и молчаливо поджал губу в знак согласия. И в самом деле,
Одно только было, на взгляд Кутепова, уязвимое звено в этой операции – Румыния. Если за комплекс мероприятий по обеспечению секретности прибытия воинских эшелонов и погрузки на суда союзников в Новороссийске можно было не беспокоиться, то прохождение русских военных эшелонов по Румынии могло обернуться преждевременной оглаской намерений Москвы. Верховный опасался, что гарантии сигуранцы(3) не стоят и выеденного яйца. Правда, в Главразведупре были уверены в обратном, строя расчёты на скоротечности переброски войск по румынским железным дорогам. Что ж, думал Кутепов, это забота Песочникова, а он пока что не допускал крупных проколов.
Сомнения Верховного основывались не только на хорошем знании румынской внутриполитической и социально-культурной ситуации, они происходили и из опыта Мировой Войны. Он не дрался на Румынском фронте, однако был достаточно осведомлён о качестве румынских войск и специальных служб в те годы. Тогда – в 1916-м, когда Румыния, наконец, созрела вступить в Войну, Австро-венгерская и Германская империи с одной стороны и Российская Империя с другой стороны сделали всё, чтобы румынская армия избрала не их сторону. Парадокс? Отнюдь! Ни в Берлине и Вене, ни в Санкт-Петербурге (точнее – Могилёве, где размещалась ставка императора) не желали увеличивать протяжённость фронта за счёт Румынского Королевства. Причиной тому была неспособность румынской армии самостоятельно держать фронт. Так и случилось. Фердинанд I Гогенцоллерн-Зигмаринген объявил войну Австро-венгрии после успешного наступления русской армии на Юго-Западном фронте; того самого знаменитого Брусиловского прорыва, и вторгся в Трансильванию. Армия Фердинанда была быстро и даже с лёгкостью разгромлена спешно переброшенными с русских фронтов 9-й германской армией из девяти дивизий и одиннадцатью австро-венгерскими дивизиями 1-й австрийской армии, образовавших северную группу. Кроме того корпуса генерала фон Маккензена южной группы, имевшие германскую, турецкую и восемь болгарских дивизий и отдельную бригаду, вступили в Румынию и создали фланговую угрозу русскому Юго-Западному фронту. В Могилёве были вынуждены перенацелить на помощь Румынии часть сил 9-й армии генерала Лечицкого и Дунайскую армию генерала Сахарова, специально созданную для Румынского фронта. Сами же румыны теперь использовались скорее как вспомогательные войска, особенно после крупного разгрома под Бухарестом 14-18 ноября. А если, допустить, что Фердинанд I выбрал бы сторону Тройственного Союза, ситуация повторилась бы в точности, но зеркально. Зато потом, после большевицкого переворота румыны горячо "отблагодарили", оккупировав Бесарабию. А когда через несколько лет каток русской армии погнал вспять поляков, в Бухаресте
Впрочем, возвращаясь к 1916 году, один положительный момент во вступлении Румынии в войну был: на следующий день Германии объявила войну долго колебавшаяся Италия, хотя германские войска и до этого дрались на Итальянском фронте.
– Это, господа, – сказал Лопухов, – не все новости на сегодня. Буквально за пять минут до моего отъезда в кремль, пришла депеша от Игнатьева(4). Граф сообщает, что Даладье(5) через Боннэ(6) прощупывает итальянское посольство на предмет своего визита в Рим.
– Похоже, что неофициальная переписка Чемберлена(7) и Муссолини в Париже уже не секрет, – предположил Мервуев.
– Возможно, – промолвил Кутепов. – Интересно, каких подвижек рассчитывает добиться Даладье? Французам не первый год ведь не удаётся достигнуть с Римом маломальского компромисса.
– Да, – согласился Мервуев, – дуче в этом отношении как тот дятел, что долбит в одно дерево, не замечая остального леса.
– В этом его слабость и его сила. Для нас сейчас главное, чтобы наши "друзья" не всполошились раньше времени.
– Не всполошатся, я думаю, – на губах председателя РНС возникла лукавая улыбка. – Не всполошились же после визита к нам Нейрата. Только в прессе пошумели, да в парламентах. Пока не поняли, что обсуждались сугубо продовольственные вопросы.
– Берлин до сих пор не воспринимают как значимого игрока, – дал свою оценку Лопухов. – Для них что Берлин, что Копенгаген какой-нибудь.
– Что весьма нам на руку, – ответил Верховный. – Эта иллюзия должна работать до самой высадки германцев в гости к Муссолини. А там уже игра приймёт совсем иной оборот. Нам во что бы то ни стало надо так надавить на Микласа(8), чтобы у него не осталось времени даже на встречи с послами Франции и Англии. Миклас должен понять, что не только мы, но и силы в самой Австрии делают ставку на Зейсс-Инкварта. Фон Шушниг должен как можно скорей передать кресло канцлера Зейсс-Инкварту.
– Миклас – политикан, – охарактеризовал его Мервуев. – Он сделает всё, чтобы усидеть в своём кресле.
– Значит, дадим ему гарантии до следующих выборов, – решил Верховный и обвёл всех взглядом. – На сегодня всё, господа. А вас, Евгений Прохорович, – слегка улыбнулся он Лопухову, – я жду завтра на Совете. По единодушному одобрению соратников, отныне вы введены в постоянный состав.
____________________
(1) Белая Рука – сербская националистическая организация, противостоявшая себе подобной Чёрной Руке и Австро-Венгрии. Создана в 1912 году Петаром Живковичем. После уничтожения Чёрной Руки, Белая рука взяла контроль над принцем Александром и оказывала помощь Млада Босне, борющейся за независимость Боснии от Австро-Венгерской Империи.
(2) Петар Живкович, премьер-министр Королевства Югославия.
(3) Сигуранца – тайная полиция Румынского Королевства, на момент описываемых событий совмещала функцию военной контрразведки.
(4) Игнатьев Алексей Алексеевич, дипломат, граф, генерал-майор. После октябрьского переворота симпатизировал большевикам, препятствовал отправке Деникину военной имущества, закупленного при царе. После победы белых присягнул новой российской власти. Назначен Кутеповым послом в Париже в виду его своевременной помощи французскими активами царского правительства.
(5) Эдуард Даладье, премьер-министр Франции.
(6) Жорж Боннэ, министр иностранных дел Франции.
(7) Артур Невилл Чемберлен, премьер-министр Британской Империи, лидер консервативной партии.
(8) Вильгельм Миклас, президент Австрии.
Рано утром 12 июля 1938 г. порты Римини и Триест были оцеплены карабинерами и подразделениями итальянской армии. Под пристальными и удивлёнными взглядами докеров на причалах началась разгрузка пришвартовавшихся судов черноморского пароходства. На рейде и несколькими милями мористее разгрузку прикрывали крейсера и эсминцы итальянских ВМС. Над Римини и Триестом барражировали истребители, а в Адриатике и Ионическом море несли дозор гидропланы и подводные лодки. На итальянский берег сходили порядочно уставшие от морского путешествия солдаты рейхсвера; сходили рота за ротой, батальон за батальоном. Портовые краны разгружали трюмы сухогрузов, доставляя на землю Апеннин технику и военное имущество. Техника была русского производства: средние бронеходы "Шторм" и лёгкие "Вихри"; буксируемые полевые гаубицы и пушки, зенитные орудия; бронеавтомобили "Путиловец-V", артиллерийские тягачи, конные упряжки, грузовые и легковые автомашины, мотоциклы, мосто-понтонные парки; САУ "Енисей-152" и "Енисей-203"; батальонные миномёты и полевые кухни, штабели ящиков с огнеприпасами, стрелковым оружием и амуницией.