Время отмщения
Шрифт:
Низкий тяжелый гул родился вдали, извещая о приближении по дороге чего-то массивного. Тревога была поднята моментально. Прошло немного времени, и воины рассредоточились вдоль дороги, ожидая, с чем на этот раз сведет судьба.
– Что это может быть? – спросил Бхан у Бореса, словно тот был всеведущим.
– Понятия не имею.
Оба, и верховный предводитель похода, и его ближайший заместитель, торопливо шли, почти бежали, к той оконечности леса, которая лежала в сторону далекой заставы. Им необходимо первыми увидеть и оценить приближающуюся
Колонна появилась в пределах зрения издалека. Десятка два огромных даже по сравнению с обычными грузовозами машин не мчалась, как обычно практиковалось на дорогах Элосты, а, можно сказать, ползла. Конечно, даже в этом неспешном движении человека они легко бы обогнали, но уже на лошади не составляло особого труда удержаться вровень с гигантами.
– Ты знаешь, я, кажется, догадываюсь, – оторвался от окуляров Борес и замолк.
– Что?! Застава улепетывает?
– Мне кажется, это тот самый Большой комплекс на марше.
Бхан отнюдь не был тупым, но здесь он некоторое время соображал, прежде чем дошел смысл произнесенной фразы.
– Зачем? – наконец, спросил он.
– Видно, решили, что опасность миновала. Таких комплексов осталось несколько штук, вот и перебрасывают его обратно, – пояснил Борес.
И тут Бхан поверил, что удача вновь повернулась к нему своим прекрасным лицом. Правда, движущиеся транспорты были громадны, и не понять, насколько реально разгромить их, и все-таки…
– Сюда бы Стета с его фугасами, – очарованно промолвил он.
– Ничего. Такие комплексы опасны лишь на позициях. Тут главное – их остановить. Так что, надо успеть приготовиться к встрече.
Чего готовиться? Люди давно растянулись вдоль всей трассы, заросли почти везде подходят вплотную, а ракетометы, зачастую изготовленные в самых разных странах, почему-то считавшихся примитивными, имеются едва не у каждого пятого. В таких условиях обречен любой враг, а уж бездушные, к тому же незащищенные машины – тем более…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Первым покинул лагерь все-таки я. Еще в воскресение, едва вернувшись на его «военную» половину, я налетел на Хазаева, и тот с ходу объявил:
– Завтра с утра пойдешь на сопровождении к Вратам. Полкач заявил, раз ты привез груз в лагерь, то тебе его и дальше вести.
– Только до Врат или? – уточнил я.
Привезенное учеными до сих пор находилось в лагере, и понятно, требовало доставки в Союз.
– Только до Врат. Там колонну поведут другие.
Там – это через половину отнюдь не мирной территории Афганистана. Или, до ближайшего аэродрома. Но это уже дело высочайшего начальства решать, какой из двух способов доставки является более безопасным.
С нашей стороны полкач решил обезопаситься по полной. Выделить полную роту на сопровождение шести машин – о подобном слышать не доводилось. Сразу выяснилось – не шести, попутно за грузом порожняком
– И вот еще, мы решили скинуться, – смущенным Хазаев не выглядел. Жизнь есть жизнь. – Постараешься достать там водки. По любой цене и сколько сможешь. Если что, обратись к Фесенко, скажи: я прошу. Пусть хоть какой-то запас будет, а то черт знает что! Самогон, да брага…
Положение со спиртным действительно было критическим, даже не смотря на тайно налаженное производство.
Колонна вышла на рассвете. Мы вновь сидели на броне, высматривая окрестности, но если кто из «духов» до сих пор и точил на нас зуб, боеприпасов у них явно не хватало, и нападать они не решались. После того, как третий батальон перекрыл все подступы к Вратам, а с другой стороны был устроен целый военный лагерь, проникнуть сюда без спроса стало невозможным. Война же без поставок не война, а какое-то недоразумение.
Памятный лес был теперь вырублен метров на триста по обе стороны дороги. Не очень большая дистанция для современного оружия, однако и не бросок гранаты. Плоды труда Плужникова и Пронина были налицо, остальное – целиком во власти Судьбы и Удачи.
Мы проскочили опасный участок на полной скорости. Башни были развернуты, наводчики сидели в готовности немедленно открыть огонь по любому подозрительному шевелению, однако все было тихо. Вообще, маршрут был пройден идеально. И даже не в смысле спокойствия. В нас не только не стреляли, у нас еще ничего не сломалось, что бывает не слишком часто. Мы лишь один раз остановились на привал, обойдясь без обеда, зато вскоре после полудня уже подъезжали к цели.
Фесенко обосновался основательно, словно на века. Все подходы к Вратам были перекрыты. Внимательно приглядевшись, то тут, то там, можно было заметить всевозможные оборонительные сооружения, или просто окопы с расположенными там боевыми машинами, причем, зная командира третьего батальона, можно быть уверенным: везде с той же тщательностью были оборудованы не только основные, но и запасные позиции, и каждый метр в округе мог простреливаться с разных точек прямым или фланговым огнем. Вдобавок, по договоренности с местными властями, вокруг были устроены минные поля. Сами аборигены сюда не ходили, а незаконным поселенцам ход был наглухо закрыт.
Точно такая же, даже гораздо более грозная картина была на нашей стороне. В смысле, в нашем родном мире. Насколько я знал, командование расположило там десантно-штурмовой батальон, усиленный танками и артбатареей. Если подумать, главная угроза исходила от всевозможных мятежников или их покровителей из Пакистана и ЦРУ, и потому предместье перед Вратами превратилось в настоящую крепость.
Это у нас царила тишина, или, почти тишина, а вот там… Даже становилось неловко – делаем одно дело, но мы в тишине и покое, остальные – под пулями и среди мин. Пусть никто из нас и не выбирал свою судьбу.