Время вне времени
Шрифт:
Но самая простая истина заключалась в том, что ни один мужчина, с которым она встречалась, не стоил переживаний и не вызывал стремления прийти вовремя на свидание. Хотя порой они весело проводили время, все ухажеры неизменно начинали жаловаться на ее график работы, странные убеждения и привычки, а потом по-тихому сваливали. Никогда они не были для Катери главным приоритетом.
Но Рэн совсем другой.
Рядом с ним она чувствовала себя нормальной. Катери знала, что если расскажет ему о черном пересмешнике, он не станет смеяться или скептически закатывать глаза, наоборот, он сам с ними знаком не
Более того, от Рэна захватывало дух. Его знания… сила… способности. После их встречи она не вспоминала о работе.
Ну, ладно, предположим, они боролись за выживание, но все же…
Он целиком и полностью завладел ее вниманием. Ради него она бы с радостью отложила в сторону свои исследования. А чтобы заставить его на самом деле, именно по-настоящему, улыбнуться, не грех опоздать на лекции. Насколько это кажется бредовым?
Они только встретились, и все же… Катери знает его много лет.
— Ты когда-нибудь видел видения обо мне?
Отстранившись, Рэн посмотрел на нее, обхватив ладонью за щеку, а большим пальцем гладя подбородок. Сначала Катери решила, что он не ответит, но после небольшой паузы Рэн слегка кивнул.
— Что ты видел?
Первым в голове всплыл образ, как она убивает его. Теперь, по крайней мере, Рэн понял, почему никогда не дрался с ней. Но это не единственное видение, которое у него было.
— Я видел тебя в желтом платье с вышитым на нем колибри в тон свитеру. Совсем юную, с желтыми лентами в волосах. Ты чему-то радовалась и обнимала пожилого мужчину.
Очаровательная улыбка заиграла на ее губах, напоминая ему ту, что Рэн видел в видении.
— Мое шестнадцатилетие. Бабушка сшила для меня это платье. Я его ненавидела, но не хотела ранить ее чувства, поэтому носила.
— А мужчина?
— Мой отчим. Марут Авани удочерил меня перед смертью матери. Вот почему у меня его фамилия. Он был родом из Нью-Дели и вечно подшучивал, что, как не крути, а я индианка.
— Что с ним случилось?
— Когда я училась в колледже, он умер от рака.
— Соболезную.
Катери сглотнула подступивший к горлу комок. Она так любила отчима… И каждый божий день ужасно скучала по нему.
— Спасибо. Он был замечательным человеком. С мамой они поженились, когда мне было четыре. Ты никогда бы не догадался, что он не мой биологический отец.
— Вы с ним танцевали, когда ты была старше. На тебе была коротенькая синяя юбка и белая блузка.
Катери кивнула.
— Это были благотворительные танцы отца с дочерью, организованные его фирмой.
Рэн окинул ее хмурым взглядом.
— Почему во время одного из танцев ты расплакалась? Он ранил твои чувства?
— О боже, нет конечно. Незадолго до этого ему диагностировали рак, а во время танцев заиграла песня Боба Карлайла «Поцелуи Бабочки».
— Мне она не знакома.
— Это песня о женщине и ее отце…
Катери разрыдалась не договорив.
— Ш-ш-ш… — прошептал Рэн, заключая ее в объятия. — Прости, Катери. Я не хотел, чтобы ты расплакалась.
— Нет, все нормально. — Она шмыгнула носом, пытаясь сдержать слезы. — Как бы я хотела, чтобы у тебя был такой отец, Рэн. Марут Авани безмерно любил меня. Не проходит и дня, чтобы я не чувствовала его потерю, равную по силе той, что испытываю от утраты матери и бабушки. Мне безумно повезло, что он был в моей жизни. Ты даже представить себе не можешь, насколько сильно он обожал мою мать. Ко дню смерти на его столе стояла их свадебная фотография, и он попросил во время похорон положить ее фотографию на его сердце и прикрыть руками. Помню, однажды по происшествию многих лет после смерти мамы, я спросила его, почему он ни с кем не встречается. Он ответил, что нашел свою идеальную половинку, и нет смысла пытаться искать другую. Ни одна другая женщина никогда не будет значить для него так много, как моя мать, и у него нет места в сердце или жизни для кого-то другого. Быть рядом со мной — его главная задача и единственное желание.
Рэн не мог до конца осознать описанной Катери любви. Она казалась просто невероятной.
— Я рад, что он был столь добр к тебе.
У Катери вырвался глубокий, наполненный болью всхлип.
«Что я не так сделал?»
Рэн обхватил ее лицо ладонями. Никогда в жизни он не чувствовал себя столь потерянным. Ему не хотелось ранить ее своими словами. Сдуру он подумал, что облегчит ее боль. Он так мало проводил времени рядом с женщинами, что не знал, как ей помочь.
«Неужели все делают такое?
Это нормально? Или своим невежеством я окончательно добил ее?»
Тем не менее, она рыдала так, будто внутри у нее что-то надломилось.
«Что же мне сказать?»
После последней попытки Рэн боялся даже открыть рот.
— Не смотри на меня, — простонала она.
Он отпустил ее и начал отворачиваться.
Катери остановила его и бросилась в объятия. Рэн стоял ошеломленный.
«Ладно. Она хочет, чтобы я ее обнимал и при этом не смотрел на нее. Странно, но, да ладно.
Проклятье, Сандаун, где ты, когда мне нужен твой совет. Конечно, женатый друг в курсе, что делать.
Возможно…»
Рэн пытался припомнить, как ему утешить ее. Единственной на ум приходила картина матери с плачущими детьми. Женщина держала на руках свое чадо и укачивала его.
Подняв ее на руки, Рэн отнес Катери на небольшую поляну и усадил девушку себе на колени. Убрал волосы с ее лица, пока Катери, рыдая, прижималась к его груди.
«Ничего себе!» — это единственные приличные слова, которые он смог подобрать.
«Мне никогда не понять людей.
С этим не поспоришь. Они всегда были для меня полной загадкой».
Так он нежно обнимал и качал ее, надеясь, что на них не нападут, пока она не успокоится.
Катери возненавидела то, как сейчас расклеилась. Именно это она сильней всего ненавидела в печали. Порой знакомый аромат, образ или мелодия подкарауливали ее, вызывая воспоминания о похоронах, и она понимала, насколько сильно скучала по родным. Как сильно хотела вернуть их назад, а еще насколько разрывалась душа от осознания, что она никогда больше не увидит их снова. Это так несправедливо. Многим людям повезло, и родители рядом всю их жизнь. Но только не ей. До прошлой ночи она даже никогда не встречалась со своим биологическим отцом.