Время вне времени
Шрифт:
«Брат прав. В любом случае меня бы избили».
Койот помог ему подняться на ноги. Закинул руку Рэна себе на плечо, чтобы помочь брату добраться до его комнаты.
На полпути отец встретил их и улыбнулся Койоту.
— Мой дорогой сын, ты всегда так добр даже к тем, кто этого не достоин. Хотя я ценю твое милосердие, все же тебе не следовало это делать. — Он брезгливо скривил губы, глядя на Рэна. — Нельзя баловать преступников после наказания. Иначе они никогда не извлекут урока. Теперь отпусти его и забери одеяло. Он считал забавным разгуливать голышом… пусть так и идет
Рэн ждал, что брат хоть слово скажет в его защиту.
Вместо этого Койот кивнул.
— Прости, отец. Этого больше не повторится.
Он забрал у Рэна одеяло.
Рэн едва держался на ногах. Полными слез глазами он смотрел, как отец треплет Койота за волосы и целует в макушку.
— Пошли, сынок, у меня есть для тебя подарок.
Катери не могла дышать от ужасной боли, вызванной этим видением прошлого. Печально, что к Рэну так редко относились с состраданием, что он цеплялся за эгоизм брата и всегда защищал его.
«Как Койот мог быть столь жесток к нему?»
Ее охватила дикая опаляющая ярость. Не задумываясь, она помчалась вперед и толкнула Сандауна.
Потрясенный он обернулся и посмотрел на нее как на шизанутую.
— И что это было?
— Ублюдок! Почему ты так медлил, прежде чем подружился с ним? Знаешь, ты мог бы хорошо к нему относиться до того, как стал обязан жизнью матери и сестры!
— Ты о чем? — Сандаун нахмурился. — Она окончательно сбрендила?
Рэн развернул ее к себе.
— Катери, он не помнит о том времени, когда был Бизоном. Некоторые фрагменты и куски, но не так много. Хотя внешне они похожи и у них есть общие черты, все же Сандаун совсем другой человек.
Катери зажмурилась и кивнула.
— Прости, Рэн. — Она посмотрела на ковбоя. — Джесс. Меня это сводит с ума… — Она повернулась к Рэну. — Они не имели права так обращаться с тобой.
— У тебя опять было видение?
Она кивнула.
— Теперь я понимаю мою бабушку. Мы гуляли по улицам, и она беспричинно вздрагивала. Каждый раз, когда я спрашивала, в чем дело, она отвечала: «Это прошлое, дитя. У некоторых оно настолько несчастное, что создает цикл из плохих воспоминаний, которые крутятся в сердце как заезженная пластинка. Цикл настолько плохой, что его видят те, кто на это способен. Благодаря этому мы знаем, что нужно помочь пострадавшему избавиться от боли. Так человек узнает, что, несмотря на жестокость, не все в мире плохие. А ужасное прошлое не должно разрушать их будущего. Улыбайтесь, сколько хватит сил. Улыбка дает полет душе и приносит в мир краски. Возможно, вы не можете купить дорогую одежду и обувь, но у каждого человека уникальная улыбка, которая стоит миллионов, особенно для тех, кто нуждается в доброте». — Катери стиснула волосы в кулак. — Тьфу! Кажется, Джесс прав. Я сдурела.
Рэн костяшками пальцев провел по ее подбородку, отчего по рукам Катери побежали мурашки.
— Ты не сошла с ума. Ты обретаешь силу, которую пока не можешь контролировать. Поверь мне. Мы все думали, что теряем рассудок, когда овладевали силой. Вот бы ты была рядом, когда я впервые обернулся в ворона. Я влетел прямиком в дерево, потом пришлось состряпать историю, чтобы объяснить огромный синяк на лбу, который не сходил две недели.
Она покачала головой.
— Ты замечательный.
— Он прав, — сказал Саша за спиной Рэна. — Когда я учился перемещаться, то попадал на свадебные вечеринки к незнакомцам. Ты об унижении говоришь. Так вот, мои силы вмиг меня покидали. И вот я стою во всей красе, прикрывая ладонями хозяйство, и думаю: «Почему я, боги?.. Почему это случилось со мной?»
Они все рассмеялись.
— Как я тебя понимаю, — сказал Уриан. — Я случайно превратил своего брата на неделю в козла. Я так боялся, что отец со мной сделает, поэтому не смог ему рассказать. Только мать обо всем догадалась, когда увидела в моей кровати козла, который моментально снова стал аполлитом. Я очень рад, что брат просто посмеялся, а не убил меня. Но до конца его дней меня мучило охрененное чувство вины.
Катери решила развить тему насчет его брата.
— С ним потом все было в порядке?
— Да, только у него после этого появилась странная тяга жевать кожу, но, по крайней мере, от этого у него были острыми клыки.
Кабеса поднял руку, призывая всех к молчанию. Джесс бесшумно стянул с плеча винтовку, а Рэн натянул тетиву и установил стрелу.
Что-то мчалось слева.
И оно направлялось прямо к ним.
ГЛАВА 15
— Используй меня в качестве щита.
Катери потрясенно наблюдала, как Рэн встал перед нею, заслонив собой от неизвестной угрозы.
— Рэн…
— Я бессмертен и только-только вернул тебя с того света. Ты намного важней меня. Теперь делай, что я говорю… пожалуйста.
Все сказанное им не на шутку взбесило, пока он не произнес «пожалуйста». Его просьба в сочетании со страхом за нее притупила вспышку гнева, вызванную резким приказом. Одно слово обнажило его истинные чувства.
Рэн никого не оплакивал, и все же рыдал из-за нее.
— Ладушки, малыш, — сказала Катери с улыбкой. — Но знай, если тебе сделают больно, я им устрою разборку «Кровавого прилива» с «Тиграми». Ты меня понял? Накати волна![48]
Саша обернулся и хмуро посмотрел на нее.
— Я говорю на десяти языках и знаю сотни диалектов, но будь я проклят, если понял, о чем ты толкуешь. Я один здесь такой непонятливый?
Сандаун взвел курок.
— Он сказал, что любит ее. А она ответила: «Я тоже тебя люблю». Теперь умолкни.
Саша стоял, махая пальцем взад-вперед, словно беззвучно прокручивая ее слова. Через секунду он повернулся к Джессу.
— Где, черт возьми, ты услышал это в ее словах?
Уриан зыркнул на Сашу.
— Парень, она говорила о футболе, а теперь заткнись.
— О футболе, твою ж, — пробормотал Саша, прежде чем обернулся в волка и побежал в лес на тех, кто к ним приближался.
Кабеса наколдовал странное оружие треугольной формы, которое Катери в жизни не видела.
— Если я случайно убью Сашу, как по-вашему, у кого-то будут претензии?
— Да, как ни печально это звучит, — вздохнул Сандаун. — Но Зарек порвет тебя за это.