Время воина
Шрифт:
Домашний арест не ограничивал передвижение младшего князя рода Бельских. Он мог выходить даже во внутренний двор для прогулок, но за ворота его уже не пускали. Все имение оказалось под плотным контролем гвардейцев, являвшихся, по сути, клановыми бойцами Меньшиковых.
Великий князь снова открыл папку с допросами оставшихся в живых наемников и родственников атамана Борецкого. Даже умудрились найти Авиновых из тех, кто остался жив после странного происшествия в поселке, когда вся семья оказалась погребенной в ледяном коконе, и то благодаря тому, что находились в другом месте. В третий или четвертый раз прочитал показания, почесывая тупым кончиком карандаша бровь. И ничего не понимал. Наемник, захваченный телохранителем
Меньшикова покоробило это «исполнить». Как будто обыденность, подкараулить молодую красивую женщину и прихлопнуть ее как надоедливую муху. При том, что она княжеских кровей, аристократка. Ладно, эмоции оставим «на потом». Самое интересное, что Борецкий никому больше не говорил о предстоящей акции. Наемники как один утверждали об этом. Никто не знал, куда уходит группа Грая и зачем. Незнакомца видели впервые, имени его не знают. Получается, атаман играл какую-то иную партию, а ниточки заговора тянулись к людям, чьи силуэты стали пробиваться через тьму непоняток. Вот именно, что силуэты, исчезающие при первых лучах солнца.
Бельские здесь оказались не при чем. Вернее, как раз они и были основными фигурантами по делу о разорении государственных земель, нанесении вреда имперской казне, о тайном сговоре с иностранными гражданами, о выводе золота на зарубежные счета… Накопали прилично. Особое дело о покушении на жизнь семьи Васильевых отложили отдельно, по нему работают следователи. Сидели бы тихо, потихоньку прикарманивая неучтенное золотишко — не попали бы под карающую длань императора. Теперь по совокупности преступлений Ваньке каторга светит, а Олежке придется ой как трудно доказать свою непричастность к произошедшему. Небось, сейчас к Александру на прием прорывается, дабы поклясться в верности Меньшиковым. С него станется и на колени упасть. Или все-таки замараны устюжские князья в попытке устранить Тамару?
Не то что бы Константин Михайлович таил зло на Бельских — но они были связаны прочной ниточкой с Шереметевыми, который в свою очередь симпатизируют князю Балахнину. Не хочешь, да задумаешься, а не оттуда ли несет вонью выгребной ямы?
Меньшиков простучал пальцами дробь по столу. Вышло не очень. Сукно скрадывало звуки. Он поморщился. Борецкий не пойман, а без него показательная кара ослушников выглядит как-то… наивно, без аргументов и солидного фундамента. Никто не испугается, не внемлет предупреждению, а значит, попытка устранить кого-то из императорского клана повторится. Надо сказать, действовали грамотно с точки зрения политического резонанса. Тамара сейчас не на виду, ведет скромную жизнь провинциальной аристократки, поэтому покушение на нее выглядит как попытка предупредить и Никиту Назарова, и Меньшиковых. А вот с Катей такой фокус вряд ли прошел бы. Она — персона известная, жена молодого и перспективного дипломата, просто так к ней не подберешься.
Лицо Константина Михайловича снова исказила гримаса. Не хотел он ругаться с Никитой в его доме, жалея дочь. Но позже выскажет все, что думает. Бестолковая охрана, невероятная беспечность в сопровождении, потакание женским желаниям работать и ежедневно находиться вдали от хорошо охраняемого имения (здесь вопросов никаких!), поездки из «Гнезда» в Вологду, что влечет за собой невероятный расход ресурсов техники и постоянное напряжение боевого сопровождения. Ведь сколько говорено, чтобы семья переселялась в Петербург — нет, постоянно проявляют упрямство и желание показывать, насколько они самостоятельны!
Чувствуя, что раздражение затапливает его приливной волной, Меньшиков встал из-за стола, дошел до двери, резко распахнул ее и выглянул в коридор. Стоящие в
— Где капитан Келлер? — спросил Константин Михайлович ближайшего охранника.
— В гостиной, Ваше Высочество, — отчеканил боец.
— Найди его и передай, чтобы привел ко мне Бельского, — сухим голосом дал распоряжение Меньшиков. — И побыстрее.
К чести гвардейцев, действовали они весьма расторопно. Прошло чуть больше пяти минут, и бравый светловолосый гвардейский капитан самолично привел поникшего князя Ивана в кабинет, козырнул и собрался уходить.
— Останьтесь, господин капитан, — приказал Меньшиков. — Будет хорошо, если вы постоите в уголочке, приглядывая за гостеприимным хозяином.
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — беспрекословно подчинился исполнительный потомок тевтонов и замер возле дверей.
Константин Михайлович разглядывал Бельского и еще больше распалял свое раздражение. Эти дурацкие бакенбарды, мода на которые прошла сто лет назад, эпатажная бородка и длинные волосы — неужели Ванька ни разу не посмотрел на себя в зеркало и не задумался, зачем ему вот это все? Кому интересен такой образ аристократа? Даже в Петербурге давно в моде иные образы. Этот же… фрик какой-то!
— Садись, Иван Юрьевич, — Меньшиков показал рукой на кресло, гася ненужные эмоции. — Надеюсь, у тебя нет претензий, что ты в своем доме оказался в роли подозреваемого?
Бельский одернул пиджак, излишне резко сел в кресло, повернутое спинкой к широкому окну, закинул ногу на ногу, показывая свое отношение к происходящему. Нервничал, проще говоря.
— Конечно, их у меня предостаточно, — ответил он с намеком на дерзость. — Хотелось бы внятных объяснений, почему я под следствием?
— Ну, это еще не под следствием, — добродушно откликнулся Меньшиков, удивительным образом погасивший флюиды раздражения. Он демонстративно уселся в хозяйское кресло. — Я пытаюсь выяснить, каким образом ты причастен к нападению на мою дочку. Как видишь, здесь нет государственных следователей, а только клановые. От тебя зависит, какой путь мы выберем: прощение или наказание.
— Я ни в чем не виноват, Ваше Высочество, — Бельский нервно сжал подлокотники, да так, что пальцы побелели. И осекся под насмешливым взглядом Меньшикова. — Да, конечно, виноват. Дьявол толкнул на плохую дорожку. Захотелось на широкую ногу жить, и не только на Руси. Да и сколько там золотишка-то ушло с Вычегды? Слезы! Но Тамаре Константиновне я даже в мыслях не хотел плохого!
— Дело не в количестве, Ваня, — покачал головой Константин Михайлович. — Ты живешь на землях империи, и все, что находится на ней и в ее недрах — казенное имущество. Чтобы оно стало твоим, надо очень и очень постараться, доказать свою полезность. А ты с братом нахально запустил руку в казну, решив пойти по короткому пути. Теперь понимаешь, почему здесь я, а не государевы следователи? Император дает вам шанс. Скажи, кто хотел гибели моей дочери?
— Да не знаю я, Ваше Высочество! — скривился Бельский. — Мои отношения с потайниками ограничивались контролем трафика золота и контрактами на устранение упрямых дворян.
— Убийства?
— Не всегда! — замотал головой князь Иван. — Я всегда старался донести до людей свою позицию, и самое большее, как наказывал — это разорял конкурентов.
— У князя не должно быть конкурентов среди безземельных и мелкопоместных дворян, — вздернул бровь Меньшиков. — Одно движение пальца — и проблема решена. Ты же устраивал показательные казни. Здесь…, — он похлопал по папке с допросными листами, — есть факты о нескольких случаях крайних мер. Среди них — организация нападения на Васильевых. Тоже история с душком, Ваня. Эта папочка — ваш приговор. Удивляюсь, как еще Назаров за свою невесту тебе голову не открутил.