Время вспомнить
Шрифт:
Дитятко нужно было немедленно узнать, что происходит внутри. Он бесшумно обежал дом. Ему повезло: топилась печь, и одно окно было открыто. Рядом с ним почти вровень со ставнями лепился к стене погреб с покрытой дранкой крышей. Дитятко запрыгнул на него, молясь, чтобы от прыжка не посыпались с грохотом деревянные досточки. В окно он увидел хозяина и хозяйку, стоявших возле стола, вполоборота к окну. Мужчина был немногим старше бесовика, но отличался от него, как сосновый бор от болота. Женщина, невысокая, ладная, белокожая, была из тех, кого в старину называли 'сердце дома и Дома'.
Говорт так и застыл у входа, бледный, полный тьмы. Он снял плащ и держал его на руке. Нашивки из красного шелка у ворота
– Так вот, кто ты теперь, - Дитятко не видел лица Лучника, но заметил, как под столом пальцы хозяина дома сплелись с тонкими пальчиками его жены.
– В гости пожаловал к старому другу или...по службе?
– Другу?
– ядовито переспросил Говорт.
– Ты теперь называешь себя моим другом?
– Я и раньше считал нас друзьями, - спокойно ответил мужчина.
– Мица, дорогая, сходи, посмотри, как там малыш.
– Стой, Мица!
– повысил голос бесовик.
– Стой, где стоишь и не молчи, как будто ты здесь не при чем.
– Не кричи, Говорт, - чуть дрожащим, но полным достоинства голосом, проговорила молодая женщина.
– Ребенка разбудишь. И не указывай, что мне делать в моем собственном доме. Мужу моему ты, может, другом и был, а мне - никогда. Говори, зачем пришел.
– Ну хоть ты правду сказала, - криво усмехнулся бесовик. Он бросил плащ на табурет, потер на запястьях темные полукружья браслетов.
– Вы теперь - крепкая семья, как я погляжу, - он оглядел комнату, - дом у вас, сын. Обо мне вспоминаете хоть иногда?
– Чего нам о тебе вспоминать, - Мица пожала плечами, - ты нам не родственник...
– ...и не друг, - язвительно закончил за нее Говорт.
– Вообще-то, бедновато живете. Неужели, отец твой, дорогуша, на приданом сэкономил? Ведь не бедный человек был в Коксеафе, мастерскую держал. Помнишь, Лучник, ведь это я тебя в той мастерской с Мицей познакомил, мы еще школярами были, пропили эпистолярные короба, пришли новые заказывать? А где твой знаменитый лук? Продал за долги?
– Я не держу в доме оружие, - миролюбиво ответил мужчина.
– Не хочу растить из сына война. Ведь я с войны ушел в университет учиться мирному делу. Теперь я табеллион здесь, в Родниках. Люди приходят ко мне составлять бумаги, здесь даже документария нет.
– Мало, видно, тебе платят, Лучник, - бесовик хмыкнул.
– Чем удержишь красавицу жену? Одним своим мужским достоинством? Это дело такое, сегодня ты молод, а завтра найдется кто-то помоложе.
– Мы не хотим с тобой ссориться, Говорт, - Лучник предупреждающе положил руку на плечо жены, не давая той вставить недоброе слово.
– Если что-то было не так между нами, скажи. Прошло время, многое подзабылось. Мы не виделись...шесть лет.
– Шесть лет, а я ничего не забыл, - бесовик покачал головой, - сказал же, что вернусь и за все отплачу. А вы думали, я это тогда в сердцах наговорил? Шесть лет и две четверти прошло, а я все помню. Ты, Мица - глупая самка, я это и предательством-то не считаю. Ты просто пошла за тем, кто показался тебе сильнее и надежнее, вот только мне забыла об этом сообщить. Стой на месте, не дергайся, Лучник! Ты думаешь, я пришел сюда с пустыми руками? Я не глуп, видел пару лет назад, как ты дерешься с такими же тупоголовыми, как ты, за жалкое серебро, чтобы прокормить свою семью. А ведь я любил тебя, Мица, ходил за тобой, как тень, а ты все фыркала и отговаривалась, подругам рассказывала, что прыщавый школяр тебе проходу не дает. Я бы все бросил, скажи ты только одно слово. А папаша твой куда меня послал? К толкователям, судьбы наши просчитать, мол, если судьба, дочку неволить не хочу. Когда этот появился, стал он его к толкователям посылать или сразу позволил подол задрать?
– В чем ты нас обвиняешь?
– еле сдерживаясь, но с искренним недоумением спросил Лучник. (Он не боялся, понял Дитятко, просто, как все сильные духом и телом люди, не понимал обид и низости.) - В том, что мы с Мицей полюбили друг друга? Ты шесть лет питал в себе ненависть, следил за нами, вместо того, чтобы прийти и поговорить обо всем? Может, ты и в бесовики пошел ради мести?
– Ага, прийти, поговорить, простить, поплакать вместе и разойтись добрыми приятелями? Ты странный человек, Лучник, или ты и впрямь такой...недалекий, или изображаешь из себя простоту деревенскую. Впрочем, какая разница...А что до моего храма...то, буду откровенен... сначала я нашел там людей, способных утешить мое разбитое сердце, которое вы, не заметив, втоптали в пыль по дороге к счастью, а потом подумал: и чего ради мне спускать вам это с рук? И вот я здесь, - бесовик скрестил руки на груди.
– Говорт...- проговорил Лучник, Дитятко видел, что мужчина тянет время, быть может, уже и не надеясь уговорить нездорового на разум бывшего приятеля примириться, но выяснить слово за слово, чем реально угрожает его семье бесовик, почему ведет себя так нагло.
– Если ты так зол...Я такого и предположить не мог...Пусть Мица выйдет, а мы с тобой, как мужчина с мужчиной...
– Как мужчина с мужчиной ты меня одним ударом перешибешь. Я не дурак, - бесовик отступил к двери, приоткрыл ее, Лучник напрягся, прислушиваясь к звукам с улицы.
– Мица останется. Все останетесь здесь.
– Чем ты нам угрожаешь, заколдуешь нас, наведешь порчу?
– презрительно бросила Мица, незаметно кивая мужу и шагая навстречу Говорту (Лучник, будто бы малодушно пропуская жену вперед, отступил слегка к печи, где в углу стояли ухваты и кочерги).
– Зачем колдовать, слишком долго, - бесовик всмотрелся во тьму за дверью.
– Я кое-кого привел с собой, он там, за порогом. Ты, верно, слышала, какие слухи ходят о нашем храме? О тварях, прячущихся в ночи? И эти шесть лет я тоже не за вышиванием провел. Я еще делаю вам одолжение, потому что мир меняется, и через пару лет я просто смог бы прислать сюда пару человек и своего храма, и они сделали бы все по закону: для любого человека всегда найдется повод, цепь и место в узнице...В узнице плохо, особенно детям. Уж лучше покончить с этим быстро и почти безболезненно...Сначала хотел вас попугать, думал, раскаетесь, поймете, какое зло со мной сотворили. Теперь, думаю, ну испугаетесь, а когда я уйду, посмеетесь над никчемышем Говортом?
– Что тебе нужно?
– спросила Мица с нарастающим страхом в голосе, невольно проследив за взглядом бесовика во тьму.
– Что тебе нужно?
– передразнил ее тоненьким голоском бесовик.
– Вопрос, чего я хочу.
– Чего ты хочешь?
– Мица еще на шаг приблизилась к Говорту, вытянула руки вперед в умоляющем жесте, заслоняя мужа.
Ее грудь вздымалась, глаза блестели. Взгляд бесовика вдруг затуманился, он облизнул губы, раздумывая.
– Ну нет, - бесовик хитро подмигнул Мице, - ты, конечно, женщина красивая, раньше бы я тобой...прогулялся за угол, но не теперь. Да и с тобой прежней тебя сейчас не сравнить. Раздалась, раздобрела. Зачем рожала? А то б, глядишь, и вымолила бы пощады для себя и мужа, если бы...постаралась.
Лучник уже почти подвинулся к печи, напряг руку, готовясь схватиться за кочергу. На пути у него был стол, но для крепкого жилистого тела преградой он бы не стал. Дитятко усмехался про себя. Говорт был глуп, как неопытная площадная девка, которая надеется, что ее сводник захочет защитить ее от грубости клиентов. Бесовик выступил за порог, свистнул.
Дитятко не стал суетиться и просто впрыгнул в открытое окно - Говорт сам, казалось, испугался. Мица вскрикнула, бросилась к мужу, тот швырнул ее себе за спину и схватился, наконец, за кочергу, казавшуюся прутиком против 'преображенного'.