Время жить. Пенталогия

Тарнавский Виктор Вадимович

Увы, в конце концов Ргуэн уверовал в свои полководческие таланты и после посадки на Филлину решил покомандовать самостоятельно. После того, как на его корабле вышел из строя центральный компьютер (шутили: не выдержал постоянных издевательств), генерал лично загнал свою танковую колонну в какой-то город, где его танки, потерявшиеся в лабиринте узких улиц, начали банально жечь. Запаниковав, Ргуэн приказал разбомбить город, забыв, что не вывел оттуда танки, и в итоге потерял восемьдесят семь машин из ста двадцати.

В довершении всего, позавчера его корабль был

обстрелян из дальнобойных орудий. Дежурная девятка "Молний" подавила вражескую батарею уже после второго залпа, попаданий корабль не получил, но зато при обстреле было убито трое членов экипажа и ранен еще один. Это нарушало торжественное обязательство фельдмаршала Скроэга провести завоевание Филлины без людских потерь, но никто не сомневался, что Ргуэну сойдет с рук даже это.

– Господа офицеры! – скомандовал кто-то, и все в отсеке повернулись ко входу, приветствуя командующего.

Фельдмаршал Скроэг был невысок, плотен, сед и стар. Ему уже было далеко за восемьдесят, и поговаривали, что сразу же после окончания филлинской кампании он уйдет в отставку. На людях фельдмаршал старательно изображал старого маразматика – ходил пришаркивая, постоянно демонстрировал рассеянность и забывчивость, а доклады читал, словно совершенно не вдумываясь в смысл. Но Пээл от надежного источника (тот самый знакомый адъютант при штабе) слышал, что старик просто по-своему развлекается, разыгрывая анекдоты, которые раньше рассказывали про Коога, а до него – про его предшественника Рууба, скончавшегося на посту в нежном возрасте ста семи лет. Может быть, это было и так. Все, кому ранее приходилось служить вместе со Скроэгом, отмечали его несколько извращенное чувство юмора.

На Филлине старый фельдмаршал служил прикрытием для своего начальника штаба – молодого и энергичного флаг-маршала Таорза, родственника и любимца Гдоода. Ходили слухи, что операцией изначально должен был командовать Таорз, и только противодействие и интриги Оонка заставили командующего космофлотом совершить такой обходный маневр.

Следом за фельдмаршалом шли двое, резко выделявшиеся среди космолетчиков. Трудно было найти более несхожих людей, тем не менее, они всегда держались вместе и даже заслужили прозвище "странная парочка".

Первый из странной парочки был неинтересен почти со всех точек зрения. Генеральный комиссар Службы Безопасности Улгеу (чин, равный маршалу). Высокий, болезненно худой, задумчивое лицо хорошо провяленной рыбы, темно-серый форменный мундир СБ… По слухам, прямой, ясный и гибкий как столб… реликт эпохи сдержек и противовесов… Находясь в освященной веками должности помощника командующего по безопасности, генеральный комиссар пытался выполнять привычную работу по старым правилам, не замечая, что все окружающие перестали по ним играть. Пээл слышал, что получается у эсбиста плохо: Таорз действовал напролом, не обращая внимания на Службу Безопасности, будучи уверенным, что Гдоод его поддержит, а победителей не судят.

Зато второй… В мешковатом маскировочном комбинезоне, широкий, почти квадратный, на две головы ниже рослого генерального комиссара… Гроссмастер Звездной

Гвардии Груус, представляющий на Филлине этот род войск и осуществляющий общее руководство над двумя батальонами гвардейцев.

Звездная Гвардия считалась элитой вооруженных сил Империи. Гвардейцев было сравнительно немного – четырнадцать бригад, немногим более ста тысяч человек, но это были профессионалы высочайшего класса. Они владели всеми видами оружия, умели водить любые летательные аппараты и наземные машины, могли действовать в джунглях, ледяных пустынях, даже в космосе, были героями бесчисленных фильмов и комиксов.

Задачей Звездной Гвардии была защита жизни граждан Империи на планетах-колониях, и она образцово выполняла эту задачу, не отвлекаясь на политику и будучи в стороне от постоянного соперничества имперских властных структур. Гвардейцев сплачивала еще более сильная, чем у космолетчиков, кастовая солидарность. У них были свои школы, свои учебные и тренировочные центры, своя система воинских званий – от кандидата до генерал-гроссмастера, даже своя спецслужба, куда не было хода ни СБ, ни спецотделу космофлота.

Всем было известно, что гвардейцы пользуются намного большей свободой, чем все прочие граждане Империи, и хотя Гвардия традиционно была далека от политики, отставные гвардейцы в последнее время частенько оказывались в рядах недовольных. Пока что Звездная Гвардия считалась абсолютно надежной опорой режима, но в верхних эшелонах власти все чаще о ней задумчиво говорили, почесывая в затылке: "А кто их, этих гвардейцев, поймет? Вроде, растили мы их, растили, защитников, самых верных, а вот кого вырастили? И в самом деле, кого?…"

Совещание несколько разочаровало генерала Пээла. Он, признаться, надеялся, что речь пойдет о действительно насущных проблемах – снабжении, координации действий, аварийности, безопасных коридорах, еще раз о снабжении…

Вместо этого фельдмаршал Скроэг начал читать доклад, и Пээл в очередной раз восхитился изворотливостью флаг-маршала Таорза. Речь в докладе шла ни много, ни мало, а об изменении самой концепции военных действий на Филлине. За такую радикальную коррекцию тщательно разработанных планов можно и по шапке получить, а Скроэг – с него взятки гладки. Дедушка старый, ему все равно…

Минут через пять Пээл понял, что немного поторопился с выводами. Штабисты, по всему, поработали на совесть, подготовив планы на все случаи жизни, и теперь Скроэг (вернее, Таорз) просто заменял один такой план другим.

Согласно первоначальному плану, силы вторжения должны были действовать по тактике "Прополка". Танки продвигались максимально растянутым фронтом, не более чем по две-три машины на километр, выявляли очаги сопротивления и наводили на них воздушные силы. По необходимости, "пропалывающие" танки стягивались в пункт сбора для дозаправки, пополнения боеприпасами и ремонта. Целью операции было уничтожение вооруженных сил противника и подрыв его экономической базы, срок операции ограничивался четырьмя декадами.