Врушечка
Шрифт:
— Почему — плохо? — удивилась Настя.
— Потому что все это было как-то… не по-настоящему, понимаешь? Это его внимание ко мне, эти взгляды… Вот Васька Пугачев был искренним! Он от меня просто с ума сходил, и я это чувствовала вот здесь. — Катька постучала себя кулачком по груди. — С Игорем все шло не так. Короче говоря, он ко мне подошел сзади и положил руки мне на плечи. И я… Я ничего такого не почувствовала! Я только испугалась. И у меня сердце как запрыгает… «А ну-ка, иди сюда, Катя», — говорит Игорь и поднимает меня под локти. А потом прижимает
— Воображаю, — пробормотала Настя скрипучим голосом.
Катька схватила свою чашку и отхлебнула большой глоток чая. Чай оказался горячим, и она что-то промычала.
— Я вообразила, что он меня сейчас поцелует. И сразу поняла, что мне этого не хочется. То есть совсем не хочется! Я не знаю, как это так получилось? — удивленно спросила она сама у себя. — Я столько времени по Игорю сохла, воображала всякое… А когда дошло до дела… Короче, я зажмурилась, а Игорь и говорит: «Нет, ты в глаза мне смотри. Вы что, с Настей сговорились? Это она подбила тебя меня соблазнить?» Я говорю: «С чего вы взяли?» А он: «Я на твоем дне рождения заметил, что вы как-то сразу спелись. И потом Настя о тебе несколько раз заводила разговор. И расхваливала, как… Как сваха! Через некоторое время после вашего знакомства ты вдруг резко изменилась — похорошела, юбку себе купила… Я же не дурак! Кое-что сопоставил… И догадался, что Настя просто хочет от меня избавиться. С твоей помощью. Ну, я прав?»
— И тут лицо тебя выдало, — вздохнула Настя.
— Я не сразу ему все рассказала, — воскликнула Катька жалобно. — Но он оказался таким… напористым. И так разозлился, что я даже испугалась.
— Разозлился? — спросила Настя и неожиданно почувствовала, что впервые за несколько дней может вздохнуть полной грудью: корсет, сжимавший ее ребра, куда-то подевался.
— Он рвал и метал. Он даже рычал, прямо как бенгальский тигр. И я поняла, что он меня совсем, ни капельки не любит. И что это даже лучше! Потому что мне не понравилось быть второй, быть заменой тебе… Мне хочется быть первой и единственной. Васька Пугачев именно так ко мне относится.
— Про Ваську Пугачева я уже все поняла. Он счастливчик, — усмехнулась Настя.
Увидев эту ее усмешку, Катька подпрыгнула на табуретке:
— Ты на меня не злишься?
— Чего мне на тебя злиться? Я сама всю эту кашу заварила. Не знаю, что это на меня нашло, — удивленно сказала Настя. — Как я могла предложить тебе соблазнить мужчину, с которым закрутила роман? Мне кажется, это было помутнение рассудка. На самом деле мне совсем не хотелось, чтобы Игорь меня бросил.
— Он тебя ни за что не бросит, — уверенно заявила Катька. — Он тебя любит как бешеный.
— Ага, только больше не звонит.
— Ну, еще бы! Он ведь думает, что ты его предала. — При этих ее словах у Насти болезненно сжалось сердце. — Придется тебе постараться, чтобы все исправить. Если ты, конечно, хочешь.
— Я хочу.
— В общем, Игорь взял меня в оборот и велел ни за что тебе не рассказывать о нашем разговоре.
— Какой догадливый.
— Настя, он так страдает! — губы у Катьки снова задрожали.
— Я тоже страдаю, — обиженно ответила Настя. — Не представляю, что теперь делать.
— Игорь нацелился мстить тебе с моей помощью.
— Как это?
— Он велел мне изображать, будто у нас любовь. Я изображаю, а Вася страдает…
— Иногда, знаешь, это бывает полезным, — сказала Настя. — Пусть завоюет тебя в честной борьбе.
— Я это уже слышала, — обиженно сказала Катька. — Мы тоже вступили с тобой в честное соревнование из-за Игоря. И что из этого получилось?
Настя была вынуждена признать, что ничего хорошего.
— Как я понимаю, завтра Игорь именно с тобой собирается явиться на вечер в честь юбилея нашей фирмы? — спросила она задумчиво.
— Ну, конечно! — воскликнула Катька. — Чтобы ты нас увидела, и тебя разорвало от ревности.
— Если честно, у меня был такой же план. Я решила привести с собой мужа. Или того, кто будет играть роль моего мужа. И заставить Игоря ревновать.
— Он уже взбешенный, — опасливо сказала Катька. — Может, не надо? Не думаю, что это удачная мысль. И вообще: мне его жалко.
— Он же рычал на тебя, как тигр, — напомнила Настя. — Ладно, успокойся. Я попытаюсь все утрясти. Но сначала пусть попереживает.
— Но ты должна знать, — предупредила Катька. — Если он вдруг начнет в щечку меня целовать или еще чего покруче — так это все притворство.
Настя почесала нос: совсем как Матвеев, когда его ставили в тупик.
— Постараюсь не швырнуть в вас чем-нибудь тяжелым.
— Я бы на твоем месте пришла одна и всем своим видом выражала отчаяние, — глубокомысленно заявила Катька.
— Много ты понимаешь! Как писал Александр Грин, девушки твоего возраста разбираются в любви так же хорошо, как лошади в арифметике.
— Ха! Да я уже в двенадцать лет пережила любовь покруче, чем в «Титанике». У меня вообще все влюбленности… с потрясениями. Впрочем, у тебя тоже, — добавила она поспешно.
— Спасибо, что все мне рассказала, — Настя чувствовала себя так, словно попала в состояние невесомости: тело было легким, гибким и требовало движения. Будь она одна, непременно пустилась бы в пляс.
— Я сегодня всю ночь не спала, — призналась Катька. — И вчера тоже. И вообще: я думала сказать Игорю, что у меня грипп и никуда не ходить. Но потом решила, что в таком случае он возьмет с собой кого-нибудь другого, а это еще хуже. А сегодня утром я поняла, что нужно все тебе рассказать. Пусть ты будешь меня презирать…
Настя горько рассмеялась:
— Скорее, ты должна меня презирать. Ведь это же я втравила тебя в историю.
— Давай обнимемся, — предложила Катька, у которой снова увлажнились глаза. — По-сестрински.