Всадник авангарда
Шрифт:
Хотя эта поездка ничуть не напоминала прошлогоднюю пытку переезда из Англии в Нью-Йорк на невезучей «Саре Эмблир».
— Уже скоро, мисс. — Секунду Фалько молча разглядывал Мэтью. Тому подумалось, что капитан пытается принять решение. — Мистер Корбетт, — заговорил наконец капитан. — Не окажете ли мне честь выпить со мной сегодня вечером? Скажем, в восемь склянок, у меня в каюте? Мне есть что с вами обсудить.
— Относительно чего, если я могу спросить?
— Относительно вашего присутствия здесь. И я буду очень благодарен, если вы не упомянете об этом визите никому из прочих ваших друзей.
— А,
— Нет, вы не понимаете, — поправил его Фалько голосом, ставшим чуть-чуть суровее. Он посмотрел вверх, как делал по сто с лишним раз за день, оценивая изменение ветра в парусах. — Два дня пути, — повторил он. И снова обратился к Мэтью: — Восемь склянок ровно.
Он отвернулся и пошел заниматься своим делом: управлять судном, зафрахтованным императором преступного мира.
Глава четырнадцатая
— Войдите, — сказал капитан Фалько, когда на верхней палубе пробили восемь склянок. Мэтью как раз постучал в дверь, декорированную резьбой в виде львиной морды. Если бы лев зарычал при повороте дверной ручки, Мэтью бы нисколько не удивился.
Он шагнул в каюту капитана. Фалько сидел у стола, разжигая глиняную трубку пламенем свечи.
— Садитесь, — прозвучало приглашение, больше похожее на команду.
Фалько выпустил клуб дыма и показал на кресло по другую сторону стола.
Мэтью подчинился. Он увидел на тарелке капитана Фалько рыбьи кости, остатки сухарей и коричневой подливки. На тарелке поменьше лежали ломтики лайма. Еще на столе стояли два деревянных стакана и приземистая «луковица» — стилизованная бутылка темного стекла. Мэтью быстро оглядел капитанскую каюту. Расположенная у кормы «Летуньи», она имела шесть задраенных иллюминаторов с жалюзи, сейчас открытыми, в которые было видно море и утыканное звездами небо. Сама каюта, однако, была ненамного больше, чем у Мэтью. Дубовый комод с ящиками, на нем зеркало и умывальник. На письменном столе серая промокательная бумага, гусиное перо и чернильница, готовые к работе. Кровать — нет, скорее койка с тоненьким матрасом — заправлена так, что ее коричневая ткань едва не лопалась от натяжения. С крюков потолочных балок свисали фонари, освещая мир капитана. Фалько затянулся трубкой, и Мэтью ощутил густой приятный аромат виргинского табака.
— Налейте себе.
Мэтью снова повиновался. Из черной бутылки в его стакан полилась прозрачная золотая жидкость.
— Бренди, — пояснил капитан. — Решил откупорить что-нибудь достойное.
— Спасибо. — Мэтью приложился к стакану и решил, что напиток не просто достойный, а очень хороший, но настолько крепкий, что непроизвольно вышибает слезу.
— Цивилизованная выпивка, — Фалько налил себе, — для цивилизованных людей. Не так ли?
— Да, — ответил Мэтью, потому что Фалько, видимо, ждал ответа.
Капитан предложил Мэтью тарелку с ломтиками лайма, Мэтью покачал головой. Фалько сжевал ломоть вместе с кожурой. У капитана был высокий лоб с глубокими морщинами, и линия волос выдавалась «вдовьим пиком» в середине и отступала к вискам. Верхняя часть левого уха отсутствовала. Мэтью подумал, не был ли капитан знаком с фехтовальщиком по имени Дальгрен.
В свете ламп каюты кожа у Фалько отливала чернейшими чернилами, а янтарные глаза казались
— Зачем вы здесь?
Вопрос был задан так прямо, что Мэтью на пару секунд опешил.
— Простите, сэр?
— Я не повторяю своих слов, — раздраженно ответил капитан.
Повисло молчание. Один собеседник ждал, другой размышлял. Наконец Мэтью сказал:
— Я пока сам не знаю.
— Советую вам выяснить поскорее. Послезавтра мы дойдем до Маятника.
Мэтью не был уверен, что правильно расслышал, и нахмурил брови:
— До Маятника?
— Остров Маятник, один из Бермудских. Его владелец… но вы же знаете, кто его владелец?
— Знаю.
Фалько кивнул, зажимая мундштук трубки в зубах. Глаза у него были и зловещие, и веселые одновременно. «Может быть, насмешливые, — подумал Мэтью. — Или любопытствующие».
— Вы не боитесь? — спросил Фалько.
Врать льву смысла не было.
— Боюсь.
— И правильно. Насколько я понимаю, моего работодателя следует бояться.
— Насколько вы понимаете? То есть вы с ним не знакомы?
— Не знаком. Никогда не виделись. Приказы от его имени мне передает Сирки. — Глаза прикрылись тяжелыми веками. Дым клубился между капитаном и Мэтью. Фалько налил себе еще и вынул трубку изо рта, чтобы пригубить. — Я знаю, что он… управляет многими людьми и многими процессами. Слышал кое о чем, но я умею делать так, чтобы уши не слышали, когда я этого не хочу. И рот был на замке, когда это нужно. То есть почти всегда.
Еще один хороший глоток проследовал в трюм, и мундштук занял свое место в зубах.
— То есть вы не из его уголовников?
Вопрос рискованный, но Мэтью почувствовал, что он будет правильным.
— Я — капитан своего судна, — последовал взвешенный ответ. — Как давно я хотел быть капитаном, я уже и сам не помню. Сколько я трудился, чтобы им стать… в общем, долго. Он мне дал «Летунью». Он дал мне должность, которую я желал получить, — поправил себя Фалько. — И платит мне столько, сколько я стою.
— За что именно? За плаванье откуда и куда?
— Отсюда туда и куда угодно. За перевозку пассажиров, груза и мешков с письмами. Я, видите ли, отличаюсь от других.
— Каких других?
Фалько выдохнул к потолку длинную струю дыма. Глотнул еще спиртного.
— Других его капитанов. Тех, кто… — он замолчал, чуть наклонив голову набок, и взгляд его снова заострился. — Тех, кто занимается не только перевозками, — договорил он.
— А чем еще? — спросил Мэтью, жаждавший любой доступной информации о профессоре Фелле. Чем больше он будет знать, тем крепче станет его броня.
— Кое-чем, — ответил Фалько с мелькнувшей на губах улыбкой, которая не коснулась глаз. — Но я пригласил вас сюда, потому что хотел узнать, какова ваша цель на острове Маятник. Мне о ней не было сказано. Мне было приказано ожидать пассажира. Одного пассажира, а не трех. Еще вышла какая-то суета с сигнальными лампами, и я видел в вашем городе пожары. Очевидно, пороховые бомбы, которые привез в деревянном ящике Сирки, были пущены в дело. Я предпочитаю не знать ничего лишнего.
— Но любопытствуете о причине, по которой я оказался здесь? — уловил нюанс Мэтью. — Отчего так?