Все без обмана

Визбор Юрий Иосифович

В режиссерской группе случилось легкое замешательство. Тем не менее была отдана команда поставить на корме и носу по камере, и Василий Петрович наподобие небесного пастуха погнал медведя в кадр. Полчаса потребовалось этой дружной паре – Колошенко и медведю, – чтобы показаться у корабля. Мишка совершенно обессилел не только от бега, но и от жуткого и совершенно неприемлемого чувства, что кто-то сильней его. Несколько раз он, оглядываясь на бегу, пытался лапой ударить по баллону шасси, правда, страх брал свое, и мишка, смешно озираясь, все бежал от вертолета, летевшего за ним на высоте двух-трех метров. Наконец он попал в поле зрения камер, подбежал к краю льда и, ни слова не говоря на прощание, вытянув передние лапы по всем правилам старта, ринулся в воду.

По этому поводу в сорок второй каюте следующий день объявляется как «день медведя».

Конечно тот аттракцион, который вслед за медведем показывали Хмельницкий и Визбор, был

менее эффектен, но для исполнителей весьма чувствителен. Мы с Борей играли пьяную драку из-за пистолета. Фабула этой сцены вкратце такова: по праздничному случаю на льдине был выпит спирт из компаса. Офицер Вильери, видя безнадежность положения, выходит из палатки с единственным оружием на льдине – кольтом, но замечает тоже пьяного профессора Бегоунека, который вальсирует с собакой. Профессор видит, как Вильери пытается стрелять в себя, выбивает из рук офицера оружие; Вильери жестоко избивает его, но отнять пистолет не в силах. В разгаре этой драки оба соскальзывают с тороса и падают в снежницу – озеро пресной воды на льду. Все это мы сыграли. Самым сильным ощущением было, конечно, падение в воду и драка в воде. Я предполагал, что вода будет ледяная, но такой зверской хватки, конечно, не ожидал. Мы с Борей с головой ушли в воду в огромных меховых костюмах, и когда я увидел лицо своего партнера, я понял, что он нисколько не играет. С большим трудом мы выбрались из воды на лед… Когда прозвучала команда «Стоп!», к нам кинулись люди, сорвали мокрые шубы, накинули сухие, накрутили на головы полотенца и повели на корабль. Один из авторов дневника сказал традиционную фразу, глядя на эту картину: «В этом матче победила дружба». Другой автор включился на ходу в горячую дискуссию с Хмельницким: что раньше – спирт или душ. Победил душ (1:0).

Вечер сопровождался большими разговорами.

14 августа, или «день медведя». Первая половина дня прошла в ожидании вызова, который так и не пришел к исполнителю роли медведя. Аркадий, сидя возле семидесятикилограммовой шкуры, дождался обеденного времени. Но только он склонился над пылающим борщом, только он поднес ко рту первую ложку, как в кают-компанию ворвался потный посыльный от съемочной группы. «Медведь кто?! – страшно крикнул гонец. – Медведя на площадку!» Аркадий грустно глянул на борщ, что-то нацепил на голову и выбежал на лед. В пятидесяти метрах от корабля не спеша репетировали с Марцевичем. Аркадий подбежал к работающим, но на него никто не обратил внимания. Потоптавшись минут десять, Аркадий скромно доложил о себе помощнику режиссера: медведь, дескать, тут и готов к работе. «Сейчас», – сказал помощник режиссера, но тут же занялся совершенно другими делами. Прошло полчаса. Аркадий замерз. Марцевич все репетировал. Осветители покуривали. Тогда Аркадий набрался, наглости и подошел к режиссеру Петрову. Я, мол, медведь. «Медведь пришел? – спросил режиссер. – Очень хорошо. Перерыв на обед!»

Все же после обеда Аркадию удалось сняться. Четыре раза по-шпионски выглядывал из-за тороса Марцевич, четыре раза наводил кольт, четыре раза раздавался выстрел, и четыре раза Аркадий, задыхавшийся в зашнурованной шкуре, падал навзничь и бился об лед головой (вес головы 25 килограммов). При съемке последнего дубля вконец продрогший Эдик Марцевич проваливается по пояс в трещину. Доктор заставляет его выпить стакан спирта, и на этом прекращаются съемки.

16 августа. Бухта Тихая, туманная погода, съемки дирижабля. Операторская группа на борту вертолета, машина ходит кругами, снимают сверху дирижабль серебристого цвета с большой черной надписью «Италия» и «массовку». В «массовке» заняты все актеры, вся экспедиция и половина команды судна. Тамара Кудрина дублирует Клавдию Кардинале. В конце дня выглянуло солнце, но тут-то как раз дирижабль попал в воздушную струю из-под вертолетного винта и, набирая скорость, круто пошел пикировать на один из домов зимовки. На крыше дома сидел в это время один из распорядителей съемки с мегафоном в руках, который, не будь дураком, сиганул за печную трубу. В нее-то и врезался носовой частью дирижабль, сильно удивив такой точностью распорядителя.

18 августа, День авиации. Для кого праздник, для кого героические будни. Эдик Марцевич занят в кадре, сложней которого трудно что-либо придумать: полдня он ходит у огромнейшего голубого тороса в нижнем белье, босой по льду, отдавая своим жестоким спутникам – Дзаппи и Мариано всю свою одежду и ложась в выбитую во льду топориком могилу. На голую грудь Эдика, на золотой нательный крестик опускаются глыбы льда. Между тем минус два, и ветерок, и моржи высовывают из океана запорожские усы. Рядом с площадкой ребята ставят альпинистскую палатку, там шипит примус, стоит на горах шуб и поролона горячий кофе, над примусом греются полотенца – все для Эдика. Оба автора дневника, пользуясь свободным временем, выносят на лед голубые горные лыжи «Рыси металл» польского производства и, хотя горы синеют лишь вдалеке, прекрасно проводят время. Металлический кант то и дело пересекает медвежьи следы. Фантастика!

Вечером все наши летчики при параде, на торжественном собрании им вручается огромнейший торт, сделанный в виде льдины, на которой стоит красный вертолет. Мы дарим Колошенко и Аккуратову два наших ледоруба, побывавших в прошлом году на пике Ленина, на Памире. Аркадий, выжигая на их древках придуманную нами эмблему – гора, перекрещенная пропеллером, приобрел новую специальность. На черный день.

19 августа. У Григория Гая, Никиты Михалкова и других актеров не очень веселое настроение. Все они «красинцы», их съемки должны происходить на «игровом» ледоколе «Сибиряков», который к нам вышел из Мурманска, но еще находится в трехстах милях, работает в тяжелых льдах, помогая запросившему помощь ледокольному кораблю «Дежнев».

20 августа. «Обь» пришла в пролив Брауна у острова Солсбери. Съемки продолжаются. «Сибиряков» все воюет со льдами, ведет «Дежнев».

21 августа. Неизвестный остряк ночью наклеил на двери кают различные вырезки из газет. На каюте, где живут Ю. Соломин и Ю. Визбор, появилась надпись «За туманом…». Ассистент режиссера получил табличку «Починка голов», смысл которой никто не смог растолковать. Альпинисты сами решили «не ждать милостей от природы» и повесили при входе «мудрую мысль»: «Кино найдет себе другого, а мать сыночка – никогда». Мудрая мысль пришлась как раз вовремя, потому что сегодня альпинисты дублируют актеров, сиднем сидят на ветру среди торосов, и день-день-' ской все пикирует на них вертолет. Оттуда, как Петька-пулеметчик, строчит своей камерой Леонид Иванович Калашников. А может, и не строчит, а только примеривается. Этого никто не знает. С альпинистами работают в кадре Боря Хмельницкий и рабочий-постановщик дядя Митя, на котором костюм генерала Нобиле. В первое время дядя Митя усиленно старается, но к концу съемок замерз окончательно, достал откуда-то, прихваченную «на пожарный» черную кожаную шапку и нахлобучил ее на голову со словами: «Не такой был этот Нобиле дурак, чтобы сидеть с голой головой!»

22 августа. Бухта Тихая. Из-за мыса, из золотого тумана вдруг раздался хриплый, прокуренный крик: к нам идет «Сибиряков». «Обь» радостно загудела чистым мощным голосом, все высыпали на палубы. Тихо приближался похожий на бочку круглый силуэт «Сибирякова», украшенный фанерными надстройками, что придавало ему сходство с прообразом. Корабль шел загримированный, как артист, полностью готовый к работе. На носу ледокола горели золотые буквы «Красин».

Вечером мы добились разрешения руководства выйти на восхождение на вершину ледяного купола острова Гуккера. В 23.30 Кочнев, Левин, Кулага и Визбор, вооружившись мелкокалиберной винтовкой, двумя ракетницами и ледорубами, вышли на восхождение. Стояла изумительная полярная ночь, тихая, солнечная, ясная. Ледовые купола, глубокоянтарные, розовые, голубоватые стояли в полном безмолвии перед нами. Мир был только что вынут из купели.

23 августа. Экипажи обоих судов работают во всю силу – идет разгрузка «Сибирякова» и перегрузка с «Оби» «игрового» самолета Чухновского, декораций и еще чего-то. Туманно и тихо. Неожиданно вечером налетает такой ураган, что абсолютно закрытая от ветров бухта Тихая просто вскипает. Представляем, что делается в открытом море! Уныло свистит ветер в антеннах. «Сибиряков» поднимает пары, уходит от нашего корабля, чтобы не столкнуться с ним, и с большим трудом, преодолевая ветер, который просто с корнем вырывает дымы из его двух труб, намертво врубается во льды в миле от нас. «Обь» тоже дает задний ход и с разгона почти всем корпусом налезает на лед. Временами переборки дрожат от ударов ветра. По всему западному сектору Арктики сшибаются ледовые поля. Мир творится заново.

24 августа. Оба корабля уходят из бухты Тихой по уже спокойному морю. К «Сибирякову» привязывают дирижабль, но первый же порыв попутного ветра бьет его о мачты, гелий уходит, и наша «Италия», как и сорок лет назад, падает вниз подстреленной птицей с огромной рваной раной в брюхе. Оба корабля уходят дальше на Север в поисках «трагических льдов», как выразился Игорь Дмитриевич Петров. Наша цель – острова Королевского сообщества.

25 августа, День шахтера. Медведь ходил возле борта, скреб его лапой, равнодушно поглядывал на людей. Вдруг откуда-то выскочил Никита Михалков, неся в руках открытую банку сгущенного молока. Он сбежал вниз по трапу и прыгнул на лед. Медведь стоял метрах в двадцати от него боком к кораблю. «Назад!» – закричали мы и понеслись к трапу. Никита сделал несколько шагов к медведю, наклонился и поставил банку на лед. В это мгновение медведь увидел его и, ни секунды не задумываясь, бросился вперед. Слава богу, Никита был в пяти метрах от трапа и у него длинные ноги. Он очутился на борту «Оби» «быстрее собственного визга». Мы были готовы избить его за это мальчишество, тем более что в следующее мгновение медведь, не обратив никакого внимания на банку со сгущенкой, легко поднялся на задние лапы, пытаясь залезть на трап…