Все, что останется

Корнуэлл Патриция

– Я не зарабатываю достаточно денег, в этом-то вся причина.

– Уверяю тебя, для твоей жены деньги не главное. Ей просто нужно, чтобы ее замечали и любили.

– А у него большой дом и совершенно новенький, привезенный из Нью-Йорка "крайслер" с кожаными сиденьями и другими причиндалами.

Я ничего не ответила.

– В прошлом году он провел свой отпуск на Гавайях, - озлобленным тоном сказал Марино.

– Дорис прожила с тобой жизнь. И это ее личное дело - выбирать Гавайи или что-то другое...

– Гавайи - всего лишь приманка для

туристов, - отрезал он, закуривая.
– А по мне - нет ничего лучше местечка чем Багз-Айленд, где можно хорошо порыбачить.

– А тебе не приходило в голову, что Дорис очень устала постоянно проявлять о тебе материнскую заботу?

– Уж материнскую!
– огрызнулся он.

– Тогда почему же сразу после ее отъезда ты выглядишь так, словно отчаянно нуждаешься в материнском уходе, Марино?

– Потому что у меня не хватает времени на пришивание пуговиц, готовку, стирку и всякую другую ерунду.

– Я тоже сильно занята, но тем не менее нахожу для этого время.

– Да, но у тебя есть прислуга, и, кроме того, ты зарабатываешь не меньше сотни тысяч долларов в год.

– Я бы заботилась о своей внешности, даже если бы получала всего лишь десять тысяч в год. Я поступала бы так хотя бы из чувства самоуважения и не хочу, чтобы за мною кто-то ухаживал. Мне просто хочется, чтобы ко мне внимательно и заботливо относились, а это вовсе не одно и то же.

– Если ты с такой легкостью отвечаешь на любые вопросы, то почему же ты разведена? И почему ты здесь, а твой друг Марк там, в Колорадо? Только не убеждай меня, что вы были просто хорошими друзьями.

Вдруг я почувствовала, как краска залила мое лицо.

– Тони никогда по-настоящему не любил меня, и, поняв это, я решила от него уйти. Ну а что касается Марка, то у него были затруднения со взятыми на себя обязательствами.

– И ты обязалась быть с ним?
– свирепо взглянул на меня Марино.

Я промолчала в ответ.

– А что же ты не поехала с ним на Запад? Может быть, твое главное назначение в жизни быть начальником?

– У нас были проблемы, и, конечно же, частично я была в них виновата. Марк рассердился, уехал на Запад... может быть, для того, чтобы добиться какой-то цели, а может быть, просто чтобы сбежать от меня подальше, ответила я с таким пылом неожиданно нахлынувших на меня эмоций, что сама испугалась своей несдержанности.
– Не говоря уже о том, что моя профессиональная деятельность была несовместима с его новым местом работы. Мы никогда не обсуждали этого.

Марино вдруг стало очень стыдно, и он сказал:

– Извини, я не знал.

Я обошла его ответ молчанием.

– Похоже, что оба мы в одинаковом положении, - Сказал он.

– В определенном смысле да, - согласилась я, не желая признаваться самой себе, чем же все-таки моя жизнь отличалась от жизни, которую теперь вел Марино, - Я все-таки слежу за собой. Если Марк снова появится, он никогда не увидит меня опустившейся, будто жизнь с его уходом потянула меня ко дну. Я просто хочу, чтобы он был рядом, а не нуждаюсь в нем. Может быть, тебе тоже

следует посмотреть на Дорис с такой же точки зрения?

– Да, - ответил он, немного воодушевившись.
– Возможно, я попробую. Мне кажется, нам пора выпить кофе.

– А ты знаешь, как нужно готовить кофе?

– Ты что, шутишь?
– ответил он, удивившись.

– Урок номер один, Марино. Для того чтобы приготовить кофе, нужно сделать следующее...

В то время как я обучала его обращению с таким не требующим никаких умственных способностей чудом техники, как кофеварка, Марино снова возвратился к пережитым за день событиям.

– Одна половина моего сознания отказывается серьезно воспринимать все, связанное с Хильдой, - признался он.
– Но другая, напротив, верит во все сказанное. Я хочу сказать, здесь есть над чем подумать.

– Что ты хочешь сказать?

– Дебору Харви застрелили из пистолета девятимиллиметрового калибра. Гильзу патрона так и не удалось найти. Трудно поверить в то, чтобы этот негодяй-убийца стал искать в темноте гильзу от патрона. По-моему, Морель и все остальные искали ее не в том месте. Помнишь, как Хильда спрашивала, не было ли какого-то другого места, и еще она говорила о какой-то утерянной вещице, металлическом, военном предмете. Наверняка речь шла об утерянной гильзе.

– Еще она отметила, что сам по себе предмет безвредный, - напомнила я ему.

– Использованная гильза никому не причинит вреда. Это пуля может убить живое существо, да и то только во время выстрела.

– Фотографии, которые она разглядывала, были сделаны прошлой осенью, продолжала я.
– Какой бы предмет ни находился там тогда, сейчас его там все равно нет.

– Ты думаешь, убийца вернулся туда днем, чтобы найти его там?

– Но ведь Хильда сказала о том, что человек, потерявший этот металлический предмет, проявлял легкую обеспокоенность по поводу этой пропажи.

– Не думаю, чтобы он стал возвращаться, - сказал Марино.
– Он слишком для этого осторожный человек. Это был бы чересчур рискованный шаг с его стороны. Зону стали прочесывать полицейские с ищейками сразу же после исчезновения молодых людей. Бьюсь об заклад, он залег глубоко на дно. Чрезмерно хладнокровный человек, если ему удавалось оставаться непойманным после стольких злодеяний, независимо от того, психопат это или наемный убийца.

– Может быть, и так, - ответила я, услышав с шумом падавшие капли из кофеварки.

– Думаю, нам надо снова вернуться на это место и немного порыться вокруг. Как ты на это смотришь?

– Честно говоря, я и сама об этом подумала.

Глава 8

При ярком дневном свете лес не казался нам зловещим до тех пер, пока Марино и я не добрались до небольшой просеки. Отвратительный запах разлагающейся людской плоти стал слегка напоминать о себе. После просеивания земли, собранные лопатой, стояли холмики из опавших листьев и сухих еловых веток. Только достаточно длительный срок и обильные проливные дожди могли навсегда смыть следы этого ужасного убийства.