Все демоны Ада

Сьюзен МакКлайн

А как же… Эйдан?

Как же то, что я — Полукровка — до сих пор придерживаюсь светлой стороны и не переступаю на линию зла, хотя, наверное, должна была на это пойти по глупым стереотипам?

Знаю, сейчас глупо совершать какие-то выводы и пытаться что-то понять, но в скором времени мне придется все это сделать — иначе никак… А пока важно одно: то, что еще не дает моему сердца покоя.

Артур…

Раскрыв веки, я уставилась в окно, откуда простирался прекрасный вид на звезды — они сияли, подобно драгоценным камням — да и выглядели почти так же. Как-то Артур мне рассказывал одну легенду об этих завораживающих

небесных телах, в смысл которой я не вникала тогда. Сейчас ведь другое дело… Он уверял, что когда мы — Охотники (пусть и не совсем обычные) — умираем, наши души отправляются на небеса, а там становятся звездами и продолжают охранять покой людей — и так целую несокрушимую вечность. Самые светлые и чистейшие души, становясь звездами, сияют ярче всех, потому что они этого достойны.

Однажды Артур сказал, что когда мое время иссякнет, я превращусь в самое яркое небесное светило, так как во мне нет зла и того, что бы пускало корни на его создание. Но… был ли он прав?

Я робко улыбнулась, увидев, как среди миллиона красавиц одна звезда подмигнула мне, и слезы поспешили накрыть мои щеки. Не знаю, как насчет меня, но Артура точно ждал подобный путь: его душа была самой светлой, гордой и отважной — такой, какой я еще ни у кого не наблюдала. И, пусть я, возможно, сейчас ошибаюсь, но она чем-то напоминает мне Артура: ее сияние разве что сравнится с тем, что каждый день грело меня даже получше солнца и давало надежду на завтравший день. А сейчас всего этого нет… Не осталось ничего: ни тепла, ни нашего с ним будущего, ни самого Артура.

Сглотнув горький ком слез, я провела пальцем по браслету, что подарил мне тот, кого уже нет в этом мире. После утраты Артура смысл моей жизни обнулился. Я и не знала, ради чего теперь буду существовать там, где мне уже… не место без него, но кое-что заставило меня поменять мнение на этот счет…

Мэйсон.

Пока жив этот сукин сын, я не осталю попыток отомстить ему за убийство Артура.

Я отправлю его в Ад.

Сотру в мельчайшие гранулы.

Сделаю так, чтобы от него не осталось хоть какого-то скудного клочка пыли, напоминающего о его мерзком пребывании здесь…

Я не позволю спокойно ходить и дышать тому, кто уничтожил все, что было мне так дорого.

Я уничтожу его.

Также, как он уничтожил Артура.

А прежде заставлю сожалеть о том, что он сделал…

И моя месть будет столь ужасной, какая даже ему не снилась.

***

Я откуда-то помню это место: переулок, где расставлено множество мусорных баков, высокие здания с темными окнами, что, почти соприкосаясь друг с другом, образуют между собой тесные улочки, где густится тьма. Я была когда-то здесь? Вероятно, да, раз знаю, что это место мне чем-то знакомо — вот только не помню, чем именно…

Густой свет луны освещает некоторую часть переулка, однако не попадает туда, где происходит интенсивное шевеление — тут кто-то есть? Я напрягаюсь и ощущаю, как сердце наносит мощные удары грудной клетки, когда высокая фигура, отталкиваясь от стены, шагает ко мне. Ее походка… напоминает мне плескания волн — такая грация могла быть присуще лишь одному человеку…

— Артур, — выдыхаю я и то ли с ужасом, то ли с радостью гляжу на него, четко понимая, что его уже не должно существовать. Почему-то я знаю, что его нет, и всего происходящего сейчас не должно быть…

Откуда

подобные мысли?

Не знаю.

Тем не менее, я, стараясь опровергать их, ощущая легкий прохладный ветерок, ласкающий мои волосы и тепло, которое становится с каждой секундой все ближе и ближе — если чувствую это, значит, я живу… Я не умерла и… это не сон — по крайней мере, не должен быть им.

Артур, останавливаясь в полушаге от меня, добро улыбается; его глаза цвета чистейшего неба с нежностью глядят на меня, а рука осторожно ложится на мою щеку, где катится слеза — почему я плачу?

— Малышка…

Внутри все взрывается: его голос… его бархатный голос, что успокаивал меня в детстве, напевая ту прекрасную песню, заставляет мое сердце сжаться. Я ощущаю, что этого мне не хватало, как и его самого...

Не сдерживаясь, я кидаюсь на него и крепко сжимаю его руками, утыкаюсь лбом в мощную грудь и даю полную свободу эмоциям, на что Артур отвечает тем же. Его подборожок ложится на мой затылок, вследствие чего я прижимаюсь к нему плотнее — не отпущу его ни за что на свете. Чего бы мне этого ни стоило…

Я. Не. Отпущу. Его.

Но как бы того ни хотелось, приходится ослабить хватку и отойти: моя грудь пропитывается в чем-то липком и…красном?! О, господи…

Дотрагиваюсь до темно-алого пятна на футболке и понимаю, что в догадках я не промахнулась — в самом деле кровь, и она принадлежит... — я подняла голову, не веря происходящему… - Артуру. Мышцы его лица напрягаются, а в районе сердца проявляется такого же цвета след, запачкавший мою одежду — неужели, он ранен?

Откуда взялось это безумие — не осознаю, но четко знаю, что шансы Артура выжить — малы. Чувство дежавю оккупирует меня — я словно понимаю, что это было когда-то — точь-в-точь, но нельзя это допустить еще раз.

Нельзя.

– Артур! — мой крик взрывает тишину, и я кидаюсь к нему. — Нет! Артур, пожалуйста, не умирай! Артур!

Но слишком поздно что-то менять: парень кладет руку на рану, и его глаза потихоньку стекленеют — только не это! Прежде чем он «уходит», я слышу из его сухих губ то, что будоражит каждую клеточку моего тела и принуждает прекратить отчаянный бег:

– Почему, Айви?.. Почему ты меня не спасла? Ты ведь могла это сделать… Могла…

Будто вникая в смысл его слов, я притормаживаю и пытаюсь что-то ответить, однако из-за горького кома в горле не могу даже и пискнуть. Картина, расстелившаяся передо мной, медленно убивает и меня. Перед глазами мутнеет, голова кружится, и, несмотря на это, я падаю на колени и ползу к мертвому Артуру — оно утопает в крови, которая… покрывает приличную часть асфальта, куда попадают мои руки и еле как помогают тащить неожиданно ослабшее тело.

— Артур, — хриплю я и тщетно ожидаю ответа от того, кто больше не скажет и слова. Никогда… — Артур! — от наката эмоций произнести его имя получается обрывисто и сложно.

— Нам нужно уходить, Айви, — оповещает кто-то, и… хватает меня за талию, чтобы поднять и оттащить подальше от Артура. Голос… он такой знакомый. Я его где-то слышала раньше…

— Нет! — отмахиваюсь от парня — куда он меня тянет? — и пытаюсь оторвать его руки от себя, но не получается: незнакомец слишком силен и настырен. Тогда я пробую другую тактику: набираю в легкие огромную порцию раскаленного воздуха и, что есть мочи, кричу: — Отпусти меня!