Все демоны Ада

Сьюзен МакКлайн

— Может быть, мне не хочется молчать, м? — подняла на него взор и, сунув небольшой кусочек бекона в рот, тихо промычала — да Люк готовит просто божественно! — У меня есть довольно много вопросов, что я хочу тебе задать.

— Тогда давай обойдемся без обсуждения «развлекательной» функции Грэйсона, что он так обожает направлять на меня? — попросил Высший и, дождавшись моего сдержанного кивка, добавил: — И, пожалуйста, прекрати на меня так смотреть, будто я по собственной воли развлекался с галлюцинациями Грэйсона.

О, а было заметно что ли?

Вспомнив обо всем, что за последнее время приключилось со

мной, я быстро убрала с лица веселое выражение, чему Эйдан немного обрадовался. Думаю, когда он подсчитает, сколько всего я жажду узнать, не будет выглядеть таким довольным.

Что ж, я желала поскорее ускорить этот процесс и, отложив вилку, продолжила с того момента, где мы остановились в разговоре:

— Итак, значит силы отбирают у вас что-то, — скорее, для себя напомнила я, и мое состояние стало в сто раз дерьмовее от этого. — Что они забрали у остальных, кроме Люка?

Если способности не оставили Люку почти ничего, страшно представить, что они возымели у других парней.

Томительное ожидание было для меня просто ужасным, а после ответа демона оно превратилось в лавину сковывающего ужаса.

— У Грэйсона тоже одна не из хилых способностей, и из-за нее он перестал видеть сны, а потом и вовсе — забыл, что такое сон. Однако, он, как и другие, так же устает, но восстанавливать силы с помощью высыпания у него не выходит — попросту не получается, поэтому, ему и остается пополнять запасы энергии лишь едой. — Чем дальше заходил Эйдан, тем белее я становилась. — Он ест довольно много, и когда этот кошмар только начинался, его поначалу разносило, как бочку, но потом он пристрастился к физическим упражнением, и все обошлось.

По крайней мере, радовало одно…

Вспоминая стальную фигуру Грэйсона, я понимала, что он перестарался в плане мышечной массы, хотя из-за этого нюанса его недостатков, что, наверное, некогда были видны, не наблюдалось. Да и впрочем он не выглядел так, будто никогда не спит и постоянно пихает что-то съестное в рот — наоборот парень выглядел вполне здоровым, подтянутым юношей, и, если бы мне не рассказали о нем, я бы на вряд ли подумала, что такому громиле приходится вести очень неправильный образ жизни.

— Разве ему это не доставляет неудобства? — поинтересовалась я, косясь на Добби, что решил переместить свою пятую точку в другой угол, снося с полок мелкие предметы, на целостность которых Эйдану было плевать по всей видимости. Ну, если бы в моем доме ютилось такое создание и каждый раз проворачивало нечто подобное, я бы тоже прекратила обращать на это внимание.

— Ему? О, как раз нет, — хмыкнул парень. — Кто бы стал жаловаться регулярной вкусной еде? Поверь, если бы ты набивала желудок каждые два часа, тебе бы было плевать на сон и другие заботы.

Вот как.

— Значит, Грэйсону в какой-то мере повезло? — зачем-то ляпнула я, прежде чем подумала, что сказала.

Когда я было собралась отрицать свою глупость, сказанную насчет больной для демонов темы, Эйдан опередил меня, с улыбкой… поддержав?

— Именно. Как и Ною…

Хм, а это становится интересным.

— А что же с ним не так?

В связи с нашими неудавшимися отношениями, я, как настоящая злодейка, хотела, чтобы у того наглого демона был какой-нибудь приличный дефект.

Но Эйдан не обрадовал меня, высказав:

— У него большой порог боли…

Хотя,

в какой-то степени это радостное известие. Ну я и злыдня.

Стараясь не показывать, что счастлива иметь это на заметку — на всякий случай, я переключила взор на Эйдана, когда он встал и собирался уже удрать, не рассказав все до конца.

— Эй, — поднялась вслед за ним, отчего демон притормозил — наверное, понял, что от такой любопытной особы скрыться не получится, затем медленно развернулся, давая мне продолжить, — а как же насчет тебя?

— Что насчет меня? — о, да вы посмотрите, кто включил режим идиота!

Я бы могла топнуть ногой, как маленький ребенок, но это бы выглядело чересчур по-детски, поэтому пришлось выбрать другой способ выразить свое недовольство: я закатила глаза и с тяжелым вздохом сложила руки на груди.

— Что силы забрали у тебя?

Когда Эйдан поник, я предположила, что этот вопрос мог нести личный характер. Вдруг он не желает об этом говорить, а я его заставляю? Впрочем, все равно. Что бы это ни было, я хочу знать. От меня и так скрывали целый вагон тайн, так зачем создавать еще и новый?

Его медовые глаза блеснули болью, и лишь потом, поднявшись на меня, заискрились неким… спокойствием?

— Я не могу об этом говорить сейчас. Пойми, Айви, для каждых вещей предназначено свое время.

— Снова философствуешь, — подметила я, вспоминая, как в образе Хирундо он не раз мне плел что-то о добре и зле, при том не находясь на какой-то конкретной позиции. Но и тогда меня бесили его «загадки», и сейчас я не собиралась упускать такой прекрасный шанс и давать ему шанс просто так уйти, ничего не ответив. Возможно я покажусь эгоисткой, но я должна знать правду, пусть для кое-кого ее раскрыть будет слишком больно. — Эйдан, я знаю, что не всему сейчас время, но как раз таки этого времени мне мало, поэтому я хочу узнать все, как можно скорее. Понимаю, тебе наверняка непросто говорить о некоторых вещах, но ты не один такой. — Я выразительно уставилась на него, чтобы попытаться донести до него этот нюанс. — Каждый из нас пережил что-то, о чем ему не хочется говорить: пример тому недавний случай с Артуром. — Я изо всех сил старалась снова не разрыдаться, вспомнив его предсмертное выражение лица и свои руки, обуянные по локоть в крови. — Да, мне больно говорить о нем, но если кому-то важно, как он погиб, я могу об этом сказать, когда потребуется. Также я могу сказать обо всем другом, если у кого-то возникнет важность знать ту информацию, какой владею лишь я. И, пойми, то, как ты поступаешь, меня ранит: я до сих пор нахожусь в неведении и не знаю элементарного. Например, что я тут до сих пор делаю или на кой черт эти псы, — указала на гончих, что совсем обнаглели, — воруют мою яичницу?

Быть может, я выглядела абсурдно — хотя так и есть — и останавливаться пока что было нельзя, не донеся до Эйдана основной смысл моей «антимонии».

Демон шикнул на собак, чтобы те перестали поглощать мой завтрак, однако не это было для меня сейчас важно, что я и ярко продемонстрировала, громко застонав:

— Господи, да уже плевать на эту яичницу! Просто пойми, что я хочу знать все. Все, Эйдан. Включая то, кто ты есть на самом деле. И если ты сейчас скажешь…

— Идем со мной, — его голос разрезал мой будто лезвие острого ножа, что прошлось по мягкому маслу.