Все демоны Ада

Сьюзен МакКлайн

— Айви, я, конечно, не против показать тебе стриптиз, но не считаешь, что для этого зрелища сейчас не слишком удачный момент? —улыбка, скорее всего, разбившая миллионы женских сердец, озарила его некогда мрачное личико, что мне не понравилось. За кого этот мудак меня принимает? И он что, совсем прикидывается идиотом и не вникает, чего я именно хочу?!

— Плевать, — выдала я, от злости сжимая и разжимая кулаки — как иногда бывает сложно с придурками. — Сними эту гребаную рубашку, пока я…

Мне было много чего известно о Высших демонах, кроме одного: у них слишком иное восприятие чьих-то «просьб» — это я поняла, когда Эйдан, без толики замешательства и сомнений, сорвал с себя

верх. Буквально. Несколько пуговиц отлетело на пол, застеленный черным паласом, а следом вниз ухнула и рубашка. Теперь она годится только на тряпки... Хотя, плевать я хотела на нее и на его шикарный… подтянутый торс, чуть ли не сияющий в лучах солнца: в данный момент важнее то, что на его теле…

— Нет татуировки. — То ли с разочарованием, то ли с облегчением уставилась на пустой участок кожи Эйдана, где, если не изменяют мои воспоминания, должна быть огненная ласточка. Возможно, было глупо предполагать по цвету глаз и другим нюансам, словно он является тем самым загадочным Хирундо, что любил шляться по лесу. Несмотря на это, я не сдалась и не спрятала свои подозрения куда подальше. Птица… она — тотем Хирундо. Эта неугомонная ласточка могла запрятаться где угодно. Мои глаза скользнули по плечам демона. — Повертись.

Иногда во мне просыпается доминант…

Эйдан сотворил такое выражение, словно я заставила его поцеловаться в засос с Призывником: будет неловко, если он окажется не тем, кто мне нужен.

— Эм… остается мне думать, что когда мы доставляли тебя сюда, то ты ударилась головой…

Все возможно, но я пока в здравом уме. Надеюсь.

— Я говорю: повертись! — прошипела я, чувствуя себя одновременно глупо и ужасно хреново. Если бы не слезы и истерика, я, наверное, давно бы выглядела как переспевший разрезанный арбуз.

Эйдан покорно поднял руки в знак капитуляции — можно подумать, я ему угрожала пистолетом! — и с идиотским видом принялся вертеться, пробурчав:

— Знаешь, Айви, ты защемляешь мои личные права. В противном случае… мне это нравится: ты становишься такой дерзкой и сексуальной. И, хотя я не совсем понимаю, на кой черт ты это делаешь, но меня заводят подобные ситуации…

Стараясь игнорировать признание демона, я поспешно прошлась взглядом по его матовой широкой спине: ничего. Никакой ласточки нет. Тем не менее, опускать руки было поспешным решением. С учетом, что тотем эдакого Хирундо мог запрятаться даже в самых неожиданных местах, я приковала взор к черным джинсам Эйдана и… Нет. Просить у него припустить единственную вещь, что конкретно докажет мой статус сумасшедшей извращенки, это уж слишком. Порой нужно иметь какие-то границы приличия, пусть и зачастую у меня их не наблюдается.

— Понимаю, что тебе чего-то, возможно, не хватало это время, однако я не собираюсь оставаться без трусов, лишь чтобы утолить твое ненасытное желание увидеть меня нагим, крошка. — Эйдан, что и требовалось ожидать, расшифровал мои странные действия как «попытки домогательства» — просто чудесно. — Знай, — он демонстративно закрыл ладошками соски, — я очень стеснительный парень и для меня, прежде всего, важна душа, а не…

— Не прикидывайся, что не понимаешь, почему я так себя виду! — прошипела я и, кинув в демона далеко не целую рубашку, постаралась состряпать вид, что мне с высокой колокольни плевать на его торс и тому прочее — наверняка получилось убого: я никогда не владела навыками «актерского мастерства». Увы и ах.

— А разве я это делаю? — Эйдан откинул рубашку и, выпрямившись, сложил руки на груди. Он словно был полностью соткан из одних мышц.

У меня остался лишь один аргумент в доказательство этому: перо. Перо, что я успела тогда взять с собой. Перо огненной ласточки. Вытащив

предмет из-за тугой резинки джинс под внимательное наблюдение Эйдана, я сжала его двумя пальцами. Ворсинки, некогда обуянные пламенем, были глубокого угольного оттенка. Я надеялась, что перо вновь не всполохнет огнем, когда провела по нему пальцем и выразительно посмотрела на Эйдана.

— Узнаешь это?

Демон опустил на него взгляд. Казалось, в его карих глазах промелькнуло понимание, но вскоре оно исчезло так быстро, как появилась его уверенность со следующими словами:

— Не знаю, о чем ты.

Мою нервную систему достаточно потрепали за последнее время. Если он хочет мне запудрить мозг или соврать, то у него нихрена не выйдет. Мне надоело все это терпеть: утопать в загадках своего прошлого и мучиться от настоящего.

С меня довольно!

— Не знаешь, — горько повторила и бросила перышко на пол. Глаза затмили слезы. — Почему ты не можешь сказать мне правду? Почему все что-то от меня да скрывают! — плохие слова так и наровились вылиться из меня, но я изо всех сил старалась их сдерживать внутри — Эйдан еще наслышится от меня нецензурной брани, уж поверьте. — Почему я — та, кто жил в неведении с самого рождения, должна еще что-то терпеть, должна и дальше утопать во лжи и тайнах? — перешла на крик, чтобы хоть как-то попытаться донести до него смысл своих слов и, кажется, у меня это получилось в какой-то степени: лицо демона помрачнело, а я тем временем продолжала, правда, отныне, слабым и хриплым голосом. — Эйдан, я потеряла того, кто был со мной почти всю мою жизнь, того, кого безумно любила и с кем хотела провести свою вечность, понимаешь? Я потеряла его… я испытала столько всего в тот роковой вечер, и даже после всего, что произошло, разве я не достойна правды? Разве я не достойна ее, Эйдан?!

Я захлебывалась слезами, смотря в его глаза цвета расплавленного шоколада и всем своим сердцем, что перенесло достаточно мук и страданий, надеясь на его ответ — хоть какой-нибудь! Охотники по своим принципам старались никогда не представать перед демонами в таком жалком виде, вроде того, что сейчас у меня; в принципе, я тоже придерживалась этой политики, но только не сейчас. Иногда нужно показать свои слабости. Даже если ты являешься наполовину тем, кто, собственно, не должен их испытывать…

Эйдан не подал ни единого звука, и когда я потеряла всякую надежду, случилось невероятное. За окном, где и до того было светло, замерцало что-то яркое — солнце? — нет-нет, это было вовсе не оно. После того, как демон слегка согнул и поднял руку, при этом расслабив кисть, объект ворвался в комнату и-и-и… тут мое сердце улетело в пятки со скоростью американских горок. Огненная ласточка во всей своей прекрасной красе изящно приземлилась на палец Высшего. Черные глазки, выделяющиеся сквозь ярчайшее опасное пламя, неотрывно смотрели на меня. Я помнила их отчетливо… помнила также, как и…

— Хирундо, — я еле как нашла в себе силы, чтобы произнести его… второе имя? — и понять, что самые мои сумасшедшие догадки были верны.

Эйдан перемнулся с ноги на ногу; птичка на его пальце захлопала крылышками.

— Здравствуй, Ангел.

XXV

За последнее время я узнала столько всего, что, наверное, место удивлению уже не находила, и, кажется, за этот короткий промежуток времени, что навсегда изменил мою жизнь, мой далеко не большой мозг вздумал отключиться. Ведь… как объяснить то, что я, ничего не говоря, спокойно села на пол и уставилась на… черт его побери, Эйдана? Наверняка мое трезвое сознание решило весело выпрыгнуть в то окно, откуда сюда залетела его животина. Точнее быть, животина Хирундо, которым является… Эйдан.