Все девочки взрослеют
Шрифт:
— Учитель сам ко мне приходит.
— Ясно.
Я еще какое-то время наблюдала, как Кара просовывает в дырку другой палец. У нее были длинные зазубренные ногти, словно никто не стриг их неделями.
— Слушай, может, не надо, — не выдержала я.
Она пожала плечами.
— У меня есть другие носки.
Я обратила внимание на часы на стене. Половина пятого, значит, осталось еще полтора часа.
— Тебе здесь нравится?
Кара снова пожала плечами.
— Неплохо.
— Ты скучаешь по друзьям?
— Наверное.
— Хочешь
— Чем, например? — удивилась Кара.
— Не знаю. Что здесь есть?
— Ну…
Кара поднялась на ноги. Энтузиазма она не проявила, но хотя бы двинулась с места. Она махнула рукой в сторону стопки настольных игр. Потрепанные картонные коробки были перевязаны серебряной лентой.
— Есть «Карамельная страна» и «Горки и лестницы». Скукотища. Оригами. — Кара указала на квадраты яркой цветной бумаги, оранжевые, розовые и зеленые. — Можно создавать журавликов. Я уже миллион сложила, наверное. Если хочешь, включу фильм.
— Тебе разрешают?
Если я в выходной день хочу посмотреть фильм, мать советует прогуляться или покататься на велосипеде. И предлагает составить мне компанию. Так что я даже не заикаюсь.
— Джой.
Я вздрогнула. Откуда Кара знает мое имя? Ах да, я же сама представилась.
— Здесь на меня всем наплевать, — добавила Кара.
Будь я действительно взрослой, я бы ответила: «Воспитателям не наплевать», или «Родителям не наплевать», или даже «Мне не наплевать». Но у меня еще не было бат-мицвы, так что я просто сказала:
— Есть хочешь? Может, приготовим попкорн?
Я спросила разрешения у Дебби — та снова разговаривала по телефону и быстро показала мне большой палец, не отрываясь от беседы. Попкорн мы нашли на кухне: зерна в банке, не пакет для микроволновки. Кара подозрительно изучила емкость, отвернула крышку, понюхала, достала зернышко и покатала между пальцами.
Я забрала банку и прочла указания.
— Так, понадобится большая сковорода с крышкой…
— Есть. — Кара погремела посудой и достала из ящика сковородку.
— Растительное масло…
— Верхний шкафчик. Мне не дотянуться.
Я встала на цыпочки и достала масло.
— Соль и сливочное масло.
— Вот и вот, — Кара подала масленку и солонку.
Я налила в сковородку растительное масло, включила газ и подождала, пока сковородка нагреется. Кара стояла рядом и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.
— Я однажды делала такой попкорн, — сообщила Кара. — В лагере прошлым летом. Только готовили на костре.
— Получилось?
— Да, было очень вкусно.
Когда масло зашипело, я позволила Каре кинуть в него одно зернышко. Зернышко отскочило и попало ей в лицо.
— Ой! Горячо! — завизжала она, потирая щеку.
— Осторожнее!
Прежде чем она высыпала на сковородку остальные зерна, я заставила ее надеть кухонную рукавицу. Также я притащила стул, чтобы Кара держала сковородку за ручку и помешивала. Сама же растопила сливочное масло
— Гарри.
— Что?
— Моего брата зовут Гарри.
— Ясно.
«Правда, если кто-то в срок расплатиться вдруг не смог, приговор мой был беднягам очень строг», — пропела Урсула.
— Смешно, правда? — Кара не сводила с экрана глаз. — Он ведь лысый, как коленка.
На ее лице играли голубые отблески. Кара механически запускала руку в миску с попкорном и подносила ко рту горсть за горстью.
Я отвернулась. Вдруг она заплачет? Я должна что-то сделать. Но что? И тут я придумала.
— Слушай, — сказала я. — Хочешь примерить самое красивое платье на свете?
25
К первой июньской пятнице установилась непривычно холодная погода. Из Канады налетел циклон, температура понизилась с тридцати до пятнадцати градусов, чуть не погубив мои петунии в ящиках на окне. Ветер кружил по дорожкам зеленые листья. Облака мчались по небу. Я уже ощущала надвигающуюся простуду: першило в горле, слезились глаза. Я выпила пинту воды, кружку настоя шиповника и наелась витамина С. Затем я отыскала рецепт тушеной говядины. Если поспешить, успею купить кусок шеи на рынке, багет, листовой салат и черничный пирог на десерт. Поставлю мясо тушиться и заберу Джой из школы.
Я прижала к бедру корзину чистого белья и отнесла ее в комнату Джой. Распахнув дверь, я увидела, что, несмотря на злость, дочь заправила постель и убрала одежду. Это хорошо. Конечно, она почти не общается со мной последние две недели, но хоть какие-то сдвиги. Я попыталась завести разговор о «Больших девочках». Дала Джой понять, что если она хочет со мной побеседовать, если у нее есть вопросы, если ее что-то волнует… После этого я умолкла и напряженно ждала, едва дыша. Джой посмотрела на меня и вежливо сообщила, что все в порядке.
Я положила стопку нижнего белья и блузок на кровать и открыла шкаф, собираясь повесить джинсы. Оно было там. Розовое. С тонкими лямками. Но ведь на прошлой неделе Элль забрала его и отвезла в Нью-Йорк!
Я минуту таращилась на платье, пытаясь понять, как же оно вернулось, точно котенок из старой детской песенки. Вынув вешалку из шкафа, я поняла, что это другое платье. Не из «Бергдорфа», а из «Мейси». Почти копия, розовое с серебряными блестками.
Через тридцать секунд я сообразила, что случилось, и еще через десять нашла телефон. Брюс Губерман не ответил ни по рабочему номеру, ни по мобильному. К домашнему подошла Эмили.