Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа

Зефиров Михаил Вадимович

Таким образом, за год завод доставил на достроечные базы 15 подлодок, причем две из них – С-7 и С-8 – спустили на воду еще в 1937 г. Флоту были сданы сразу 13 спецсудов. Такой резкий прорыв в количестве сданных лодок во многом объяснялся стремительным ухудшением международной обстановки, которая заставляла снижать требования, предъявляемые при их сдаче.

Тем временем руководство страны и Сталин, мечтавшие иметь «сейчас и сразу» большой подводный флот, не унимались. В ноябре 1940 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) разослали по заводам категорическое указание – поставка военной продукции является первоочередной задачей, за решением которой отныне будет следить нарком госконтроля СССР Л. Е. Мехлис.

Достроечная база подводных лодок во Владивостоке

Подводная

лодка С-9, оснащенная немецким дизельным двигателем MAN. Однотипные ей лодки строились на заводе «Красное Сормово»

В связи с этим было намечено новое расширение производственных мощностей спецсудостроения, в т. ч. и на заводе «Красное Сормово». Осенью 1940 г. там началось строительство слипа, на котором, согласно проекту, планировалось строить одновременно 22 подлодки – 44 в год. Площадь судостроительных цехов должна была увеличиться до 14 кв. км. Предполагалось, что гигантский слип будут обслуживать 15 железнодорожных кранов, а в затоне намечалось построить яму глубиной 15 метров для проведения испытаний. [211] Но этим наполеоновским планам уже не суждено было сбыться.

211

ГУ ЦАНО, Ф. 15, Оп. 4, Д. 66, Л. 128.

Планы планами, однако государство по-прежнему было не в состоянии обеспечить растущее производство всем необходимым. Снабжение завода № 112 требующимися материалами, как всегда, было неудовлетворительным. Вместо требуемых 25 000 тонн нефти заводу выделили 9500 тонн, «которые реально можно поставить», однако отгрузили 7200 тонн, а фактически доставили еще меньше – только 5656. Два танкера «замерзли по пути» во льдах! [212] Ежемесячный расход чугуна в январе – феврале составлял 4500 тонн, а поставлялись только 2700–2800 тонн. Потребность в некоторых материалах и вовсе удовлетворялась всего на 2 %! Полученные же материалы часто не соответствовали техническим условиям. Так, заводы им. Петровского и им. Дзержинского поставляли судовую сталь, которую катали «по собственной технологии». [213]

212

Там же, Л. 73.

213

Там же, Л. 75.

Обеспечение «Красного Сормова» качественными чертежами также не удалось наладить. «Одни устарели, другие недосылаются, третьи имеют ошибки, за одним и тем же номером имеются материалы различных сроков выпуска. Завод получает от ЦКБ-18 чертежи, им же аннулированные несколько месяцев назад» – сообщалось в переписке между заводом и указанным ЦКБ. [214] Бывало, что ЦКБ-18 высылал комплект чертежей секретной почтой. Позже те же чертежи высылались повторно простой почтой без присвоения секретного номера. Переделки и изменения на судах носили хаотичный и безучетный характер.

214

Там же, Д. 97, Л. 182.

Из-за некачественного снабжения изготовленные на заводе спецсуда «шли с большим перевесом» от 100 до 430 кг. [215] В результате повышалось и водоизмещение судов. Например, проектная норма водоизмещения «Эски» равнялась 837 тоннам, а у подлодки C-8 оно оказалось 845 тонн. Если норма водоизмещения «Малютки» составляла 204 тонны, то у лодки М-97 она была 213 тонн, а у М-96 – 211 тонн. Естественно, это не могло не сказываться на боевых качествах субмарин.

215

ГУ ЦАНО, Ф. 15, Оп. 4, Д. 97, Л. 211.

Трудовая дисциплина, несмотря на принятие жестких законов, по-прежнему оставляла желать лучшего. В отчете о работе завода № 112 за десять месяцев 1940 г. отмечалось, что за данный период за прогулы и самовольный уход с работы были уволены 3144 человека! Завод постоянно сетовал на нехватку рабочих, в то же время 362 тысячи человеко-часов были использованы не по прямому назначению, а 192 тысячи человеко-часов не были использованы вовсе. [216]

Не

изменилась ситуация и по прогулам. Наибольший их рост наблюдался в апреле – мае, когда шли наиболее интенсивные авральные работы, – 650–750 случаев, в остальные же месяцы их число составляло 400–450 случаев. И лишь простои оборудования сократились по сравнению с 1939 г. с 690 до 425 тысяч станко-часов. [217] По сравнению с началом года кадры основного производства уменьшились на 2000 человек. В среднем каждый месяц принимались на работу 280 человек, а увольнялся 231 человек, то есть высокая текучка кадров как тенденция сохранилась.

216

Там же, Д. 76, Л. 30.

217

Там же, Л. 35.

Может сложиться картина, что не было никаких достижений. Они были: сокращение стапельных работ, общего цикла постройки лодки, монтаж помп сократился с 25 до 5 суток, а установка и монтаж электрооборудования – с 15 до 6 суток. Велась и определенная борьба за недопущение брака. Например, если раньше мастер имел возможность самовольно отступать от технологии (!), то теперь контролер ОТК не производил приемку выполненной операции при нарушении технологического процесса. «Такой контроль повысил авторитет и ответственность технологов и приблизил их к производству», – отмечалось в отчете. [218] На строящихся судах были введены журналы, в которых регистрировались все отступления от технологий. Число сварщиков, имеющих право варить качественными электродами, увеличилось с 55 до 102 человек. Увеличились материальные взыскания за брак. Если в 1939 г. с рабочих и мастеров взыскали 18 тысяч рублей, то за десять месяцев 1940 г. – уже 151 тысячу рублей.

218

ГУ ЦАНО, Ф. 15, Оп. 4, Д. 97, Л. 43.

Некоторые данные о работе завода № 112 в 1937–1940 гг. можно увидеть из приведенной таблицы. [219]

Наиболее примечательными здесь являются данные о текучке рабочей силы. Как видно, всего за 1937–1940 гг. на завод были приняты 30,9 тысячи человек, а уволены свыше 30 тысяч! Такая тенденция особенно негативно влияла на такой аспект, как накопление и передача опыта. Естественно, низкой была степень ответственности за качество своей работы, многие воспринимали ее как временную, сиюмоментную. Брак зачастую выявлялся через несколько месяцев – полгода после его выполнения, а к этому времени конкретные его виновники уже не работали на заводе.

219

Там же, Д. 84, Л. 2.

При большом числе стахановцев такая форма оптимизации производства, как рационализаторство, была развита слабо. Это доказывает, что повышение производительности труда было возможно в основном за счет постоянного роста штурмовщины. Практическое значение внедренных изобретений чаще всего было минимальным. Например, изобретение одним из рабочих «автоматической масленки». Зато рацпредложения, имеющие важное значение для производства, например, о возможности изготовлять донья снарядов без штамповки, всерьез не принимались, и авторам приходилось писать письмо напрямую К. Е. Ворошилову.

Правда, и в самом стахановском движении не обошлось без приписок. Все-таки многим хотелось получать повышенную зарплату и премии. Нередко мастера записывали в число стахановцев рабочих, выполнявших нормы на 90–100 %. В то же время число рабочих, не выполнявших нормы, неуклонно росло. Если в начале года таковыми официально числились 7 %, то к концу сентября – уже 15 %. [220]

Работа заводского ОКБ даже в годовом отчете завода оценивалась как малоэффективная. В 1940 г. отдел работал по трем основным направлениям: новый проект эскадренной подлодки с улучшенными ТТХ, разработка дока для лодок IX серии с противоледной защитой, проект новой плавмастерской и изучение явления «пения винтов». Первые три направления оказались невостребованными. Четвертое же имело важное значение, поскольку это явление демаскировывало субмарину в глубинах моря, однако после долгих исследований выяснилось, что устранить данный дефект при существующем уровне качества невозможно.

220

ГОПАНО, Ф. 3, Оп. 1, Д. 979, Л. 59–60.