Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
Огромные входные двери распахнула молодая женщина, в темном зеленом платье, длинном, в пол. Ее темно каштановая коса, блестящей цепью свисала перекинутая на грудь до самого пояса. Елена в душе позавидовала ей. Как она жалела об своих безжалостно обрезанных кудрях!
– Наконец то, вот и вы!
– Мы летели как ветер, Молли!
«Молли. Так вот, кто это значит! Наверное, она … как же это называется?.. Г орничная, или домоправительница? Так кажется…»Женщина, быстро перебирая ножками в симпатичных башмачках, вела их из зала в зал, по длинным темным коридорам. Куда-то вглубь замка. Ее новый Косматый приятель нес ее вслед за ней, словно она ничего и не весила. Когда Елена спросила его, насчет уставших рук, это вызвало у него очередную вспышку веселья.
Они остановились у небольших дверей. Молли отворила их, и они попали в уютную небольшую комнатку. Здесь было приятно тепло. И удивительно пахло травами.
Елена заметила в углу большую деревянную кадку с водой. С нее валил пар. « Это все для меня… здорово…»
Как и обещал Зур. Он опустил девушку на большую деревянную лавку, стоявшую около стола, уставленного разными склянками, с непонятным содержанием. Рядом лежали ножницы и полоски льняной ткани, для перевязки. У Молли все, похоже, было готово к их прибытию! Такая забота, заставила ее вконец измученную прослезиться, но они видимо расценили слезы по-своему.
– Не горюйте миледи! Молли чаровница! Она стольких наших воинов на ноги поставила - не счесть!
Он погладил поникшую девушку своей огромной ладонью по коротким взъерошенным волосам, и, кивнув Молли, покинул их. Женщина обернулась к ней с уставшей улыбкой. Елена не могла не заметить, что глаза ее покрасневшие, едва просохли от недавних слез. Руки Молли раскладывающей свои снадобья дрогнули. Бутылочки тихо зазвенели, и девушка увидела края ее манжет, перепачканных в бурых пятнах. «Кровь?»На ее платье таких разводов было предостаточно. Что же произошло?
– Начнем приводить вас в порядок! Дайте-ка, мне на вас взглянуть!
Елена, нехотя скинула теплый шерстяной плед. Молли ахнула и всплеснула руками. В ее больших золотисто-ореховых глазах вновь застыли слезы.
– Матерь Божья, миледи!..
– Да ладно, я в порядке… мне бы смыть с себя всю грязь и переодеться…
И поспать… и поесть… добавила она про себя. Ужасный день! Молли покачала головой, пытаясь прийти в себя, и стала помогать девушке, стянуть платье. Когда стало понятно, что это бессмысленно и просто невозможно, она взяла ножницы, и просто стала срезать его с нее, стараясь не поранить. Блеклые, покрытые бурыми и черными разводами голубые лоскутки падали к ее сбитым ногам.
– Хорошее было платье, миледи! Ваша портниха постаралась…
Она пыталась отвлечь ее разговорами, но у Елены в голове все смешалось. Она попыталась из вежливости поддержать беседу, думать о том, как она сюда попала, и как выбраться расплывались в ее голове. Она отвечала на автопилоте.
– Вы работаете здесь? Давно?
– Я приглядываю за домом у МакНейров. Уже лет десять будет. Как вышла замуж, перешла работать сюда.
– Хорошо быть рядом с мужем.
– Каждый миг! Вы меня понимаете, миледи…
Она тихо судорожно выдохнула, чем вновь всколыхнула чувство тревоги у своей пациентки.
– Конечно, понимаю. Вы умеете лечить?
Девушка спросила ее, пытаясь сменить тему разговора, женщина согласно кивнула.
– Моя мать знахарка в Брокмуре. Я тоже ведаю травами. В некоторой степени…
– Я тоже люблю травы. Они намного лучше таблеток!
Молли удивленно поглядела на нее.
– Лучше чего миледи?
Елена была озадачена.
– Ну, лучше той гадости, что дают лекари, вместо собранных знахарями трав.
– Понятно…
Молли закончила с ее нарядом, и ее глаза опять удивленно расширились. Она глядела на ее белье! Крошечные, голубые трусики, привели ее в крайнее замешательство.
– Миледи! Ваши панталоны превратились в лоскутки!
– И то верно…
Девушка подавила смешок.
– Они остались, где-то у черта на рогах…
– У Чертова Рога? Вы это имели в виду?
– Именно Молли!
Ее скудное белье оставили в покое, и она сокрушенно поглядела на израненные ступни.
– Будет очень больно, но необходимо дойти до ванны. Я помогу вам.
– Ничего страшного, ради этого я к ней побегу…
Молли первый раз усмехнулась, обнажив ряд белоснежных зубов. Кому же так повезло? Чья же ты, Молли из Брокмура?
Елена осторожно опустилась на каменный пол, и в тот же миг задохнулась от пронзившей их боли. Она замерла, не смея ступить ни шаг, давая себе время, что бы смочь дышать ровнее. Справившись с собой, она вспомнила о женщине стоявшей рядом. Она, схватившись обеими руками за белоснежный передник, прижала его ко рту, закусив край, чтоб не дать волю слезам, рвавшимся наружу. От чего такое участие? Девушка терялась в догадках. Она медленно подошла к ней, и протянула руку, чтоб похлопать по плечу и успокоить. Но женщина, судорожно выдохнув, залилась горючими слезами, и, выпустив мятый передник, ухватилась за ее ободранную ладонь, и стала осыпать ее поцелуями, повторяя при этом непонятные слова.
– Ceud taing! Ceud taing! Ceud taing…[29]
Елена растерялась до невозможности, и не знала, как поступить. На ум пришло только одно. Она вроде бы невзначай оступилась, и, вскрикнув, схватилась руками за больную ногу.
Ее руки были свободны. Слезы Молли мгновенно высохли. Теперь она испугалась за свою пациентку. Елене удалось отвлечь ее. Она сопроводила девушку к манящей кадке и она, боясь рассыпаться на части, опустилась в ароматную воду. Это было сказочное ощущение. Страх, что в воде раны начнут саднить и болеть, не оправдался, все тело словно бы плыло в воздухе, она расслабилась.
– Молли, вы волшебница! Вода бесподобная! Что вы туда подсыпали, мне совсем не больно!
– Это мой особый сбор. Как-нибудь я научу вас, миледи, но надеюсь, он вам больше никогда не понадобиться…
Она взяла со стола пару склянок, и ткань, и принялась за ее ссадины.
– Давайте-ка займемся вашими ножками, миледи. Им досталось больше всего!
Елена согласно кивнула, зажмурившись, и приготовившись к очередным пыткам. Молли с завидным упорством делала свое дело, приводя ее бедную в божеский вид. Спустя казалось вечность, ее, наконец, оставили в покое. Она, дотопала завернутыми в ткань ногами, до удобной, небольшой кровати. Молли натянула на нее простую хлопковую сорочку, скрывшую ее по самые пятки, извиняясь, что нет ничего достойного миледи. Девушка, благодарно кивала, погружаясь в сон. Она опустилась на подушку, не имея больше сил. Последнее, что она почувствовала, так это то, как ее накрыли теплым знакомым пледом.