Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
– Могу я просить вас одолжить что-нибудь из вещей, Молли?
– Моя дорогая, вы не должны просить ни о чем! Дора уже, наверное, принесла вещи в комнату. Идемте же!
Елена в этот раз с большим энтузиазмом последовала за ней, надеясь, что вскоре выберется из путающейся и спадающей сорочки.
– Штаны и рубашка будут в самый раз, Молли.
– Бог с вами, миледи! Скорее небеса рухнут, чем я позволю вам обрядиться мужчиной!
Они вошли в комнатку. И первое, что кинулось Елене в глаза, было темно-серое платье, с красивой кружевной отделкой. Ей не надо было оборачиваться к стоявшей рядом домоправительнице. Длина подола платья говорила сама за себя.
– Это ваше платье Молли?
– Верно, миледи. Прошу прощения, за то, что предлагаю столь скромное…
– Оно прекрасно, Молли. И видимо, любимо вами. Я не приму это.
– О! Вы не правильно поняли меня дорогая! Я уже несколько лет не могу влезть в него! Одела его лишь раз, на помолвку… Так оно и лежало в сундуке, словно ожидая вас.
Елена, скрипя зубами, все же дала себя уговорить облачиться в сей наряд. Прошло бесконечное количество времени, и они закончили. Отойдя от нее на несколько шагов, Молли критично оглядела свою работу.
Елена, вопрошающе глядела на нее. Тяжеленная ткань тянула к земле, заставляя измученное тело ныть. Бесконечно длинный подол складками возлежал вокруг нее на полу. Рукава не держась на маленьких плечах, сваливались с них. Даже туго зашнурованный корсет не мог заставить платье задержаться на ней. Глядя на роскошный бюст домоправительницы, она лишь вздохнула, заставляя платье съехать, на своих скромных формах.
– Верно, сегодня небеса рухнули…
Молли, сводя с нее ошарашенный взгляд, поспешила вон из комнатки, велев дождаться ее, во что бы то ни стало. Елена обреченно присела на кровать, расправляя складки платья. Руками она попыталась пригладить растрепанные пряди волос, но те и не собирались подчиняться.
– Просыпайся же!..
За высоким окном тем временем шум и гам увеличивался. Она различала грубые голоса, выкрикивавшие какие-то команды, слышен был и женский смех. И с каждой последующей проведенной в этом мире минутой паника вновь все более охватывала ее. Благо появилась Молли, прервав ее тревоги и неся гору вещей. На пол с грохотом полетела пара высоких сапог, поднимая пыль.
– О Боги! Надо было за два раза принести… Прошу прощения.
Одежду женщина аккуратно разложила на кровати. Вещи принадлежали какому-то мальчику, лет двенадцати-четырнадцати. Рубашка, да темные шерстяные штаны, с великолепным широким черным ремнем. Кожа его была отделана металлом, и на застежке красовалась голова свирепого волка.
Глядя на блаженную улыбку сидящей напротив девушки, Молли сокрушенно покачала головой.
– Что я творю?.. Он убьет меня…
Она помогла Елене подняться и развязала шнуровку. Платье свободно упало к ее ногам. Она легко накинула просторную рубашку и натянула штаны. Пояс окончательно удержал их на ее тонкой талии, тяжестью причиняя едва терпимую боль избитым бокам, но она поклялась себе терпеть, только бы ее бесценные одежды не отобрали. В платье она не вернется!
Осталось дело за сапогами.
– Будет больно, миледи.
– Я вытерплю. Нет больше сил, оставаться босиком.
Молли покрепче обвязала ее ступни полосками ткани, и только удостоверившись в надежности их, помогла бедняжке натянуть грубую обувь. Еще пара бесконечно долгих минут, и девушка устойчиво ступила на деревянный пол. Теперь она могла привычно расправить плечи, чувствуя себя в большей безопасности.
– О Боги…
Молли не удержавшись, склонила голову.
– Словно наш дорогой…
– Где вы, черт возьми, подевались?!
Знакомый голос заставил обеих подскочить на месте.
– Хозяин вернулся! Почему так скоро?.. Идемте. Не стоит заставлять его ждать!
Молли потянула Елену в коридор. Едва они оказались у лестницы, она увидела его. Прекрасный варвар спускался по ступеням, как обычно хмурясь. При дневном свете, врывавшемся из огромных окон, он был подобен золотоволосому ангелу… только с характером демона…
– Где?!
Молли, словно мать свое дитя, заслонила девушку от гневного взгляда хозяина. Елена, все же хромая, отойдя от нее, ступила вперед, представ на его суд.
– Какого?!!
Молодой человек ошарашено глядел на мальчишку, появившегося из-за спины домоправительницы. При виде одежды, в кою тот был облачен, он окончательно вышел из себя.
– Ты посмела взять мои вещи!!!
Пришла очередь Елены испугаться.
– О чем он говорит, Молли?..
Женщина позади них, от греха подальше, отступила, склонив голову в почтении к входным дверям. Словно еще миг, и она бы кинулась наутек.
– Ты!! Ты…
Ситуацию спас Зур, выбежавший к ним на встречу по лестнице, едва не сбив с ног дымящегося Калеба.
– Счастье то, какое!
Кружась вокруг Елены, верзила довольно похлопывал в огромные ладоши.
– Ты только погляди, Калеб!
– Я не разделяю твоего веселья, мой друг!!
Огромный рыжий варвар, между тем, не унимаясь, растирал рукавом слезы умиления, заявляя, что словно вновь видит маленького хозяина, который так радовал его в детстве.
– Словно наш дорогой Калеб! Помнишь этот ремень?
– Не смей!!
– Я лично отходил тебя им, за то, что ты прострелил бедняге Маллоку зад, из отцовского-то лука!!
– Я предупреждал тебя!!
Калеб двинулся на друга в явном намерении поколотить. Елена загородила его, расставив руки, словно бы эта жалкая стена остановила его. Но он остановился. Зур притих, «притаившись» за ней, как и Молли, уже приоткрывшая дверь, для побега.
– Прошу прощения.
– За что?
– За что? Ты же так сердит…
– Разве?
Глядя на адское синее пламя в его глазах, Елена едва держалась на ногах. Что за человек?
Сердит? Он был сердит, черт возьми! Сердит на те воспоминания, что всколыхнуло это создание, явившись перед ним в его одежде… Он остро помнил себя, уже более десятка лет назад, стоявшего вот так у лестницы, задравши голову, перед своим отцом. Он, конечно же, помнил то наказание, что припомнилось и Зуру, но пара шлепков по мягкому месту, любящей рукой было лишь обидным. Он помнил и другое наказание. После чего лицо его так же, как и то, что скрывала тонкая рубашка стоявшей рядом гостьи, не знало живого места… Он, отлично помнил холод этой пряжки. И взгляд человека, державшего ремень, подобный зверю, запечатленному в его серебре.