Все дороги ведут к тебе
Шрифт:
– Как хорошо, что Брианна не в курсе… ее хрупкое сердце не выдержало бы всего происходящего. Ийен позаботится о ней, пока все не утрясется. И ты должен отдохнуть, дорогой.
Не ответив, он лишь перечисляя проклятия, спрашивал себя, от чего сон не шел к нему. Его сейчас эгоистично не волновала ничья судьба. Они с отцом договорились ни о чем не сообщать матери уже давно. Больное сердце действительно не справилось бы с последними новостями. Она лишь знала о делах фирмы, предполагая, что это самая большая из бед.
– Там что-то происходит…
– О чем ты говоришь, Алекс?
Марта нежно погладила его по спине, пытаясь заглянуть ему в лицо. Небритый второй день, осунувшийся, он был похож на беглого каторжника. Ее глаза увлажнились, от переполнивших ее чувств.
– Почему она не просыпается, Марта?
– Думаю, ты сам знаешь ответ на свой вопрос, дорогой. Мне не следовало оставлять вас одних. Я, старая, глупая женщина! Как я могла оставить вас одних?!
– Ты прекрасно знаешь, что не должна себя винить. Мы не малые дети, Марта. И ты права, я знаю ответ! Думаю, что знаю, и должен проверить…
– Так в чем же беда, Алекс?
– Послушай…
Он неожиданно повернулся к ней, положив руки на ее плечи. Глаза его горели огнем. Марта, словно, наконец, увидела в нем жизнь, от чего тревога, немного, отпустила ее.
– Она говорила тебе о своих снах?
Марта кивнула.
– Что ты думаешь об этом?
– Лишь то, что она поверила моим словам.
– Ты говоришь о той ночи? Что, если я признаю… признаю, что тоже поверил тебе?
Ее губы тронула теплая улыбка.
– Я знаю об этом, дорогой. Я знала об этом, покидая тебя в тот вечер, когда мы уезжали. А когда увидела ее в аэропорту, сомнения и вовсе покинули меня.
– Я не понимаю!
– Я глядела на нее, и видела тебя, мой мальчик. В каждом жесте, каждом взгляде, в том, как она пыталась быть кем угодно, лишь бы не ранить окружающих, вовсе забывая свою истинную суть.
– Так ты знала, что она девушка…
– Я стара, но не выжила из ума, по крайней мере, окончательно! Только идиот мог решить, что она мальчишка!
Алекс согласно кивнул.
– Тебе так же снятся сны, ведь так?
– Да. Я вижу тоже, что и она…
– Ты ей сказал?
По выражению его лица, она поняла, что это не так.
– Ты болван! И что у тебя в голове?!
– Марта!
– Если бы я знала, что вы двое окажетесь, настолько похожи, то наслала бы на вас… Она ведь тоже, не сказала тебе!
– Да.
– Почему ты ей не расскажешь?
– Там, в другом мире, ее сердце принадлежит другому. Каждый раз, стоит лишь солнцу склониться к горизонту, она бежит к нему! Он для нее - герой. Им она восхищена, черт его дери!
– Ты дважды болван, Калеб Александр МакАлистер! Ибо кому, как не тебе лучше знать, к кому она бежит по ночам! Она всего лишь романтична, как и все юные леди в ее возрасте. Она придумала себе принца, сказку, в которой - ты, единый, и во сне и на яву. Единый герой!
– Но ей более дорога придуманная сказка! Реальность не так волшебна, как ей бы хотелось…
– И что ты решил? Я не говорю о твоем брате, о твоей семье, о доме, чертовом дедовом завещании! Я говорю, что - ты решил?
– Доказать ей, что сон и реальность - неразделимы.
– И что ты собираешься делать?
– Разбужу ее!
– Если ты ошибаешься?
– Тогда пойду за ней…
Марта прищурилась, глядя на внука снизу вверх. Таким она его еще не видела.
– Она действительно стала так дорога твоему сердцу?
Он вновь повернулся к окну. Они оба смолкли, и она видела, как за другим окном, ведущим на улицу, снова собирались грозовые тучи. Она видела, как напряглись его широкие плечи, словно в душе его шла борьба. Наконец голос его нарушил тишину. Тихий, но твердый, и уверенный. Под раскаты грома Марта услышала то, что так мечтала успеть услышать уже не один год.
– М o chiad ghaol[98] …и последняя…
****
Туман в глазах то рассеивался, то вновь окутывал ее. Дорога становилась круче, пришлось замедлить ход. Осталось еще немного и ей придется спешиться. Дальше Байни не пройдет. Своим белоснежным другом она не стала бы рисковать. Возле очередного уступа, она соскочила в вязкую грязь, развязывая ремни сумки. Конь, словно чувствуя ее мысли, нервно перебирал ногами, топчась и отходя.
– Стой мой хороший, скоро ты отдохнешь.
Сумка поддалась. Перекинув ее через плечо, Елена побежала вверх. Дорога, становясь более упругой, и каменистой позволила ей прибавить ходу. Она вспомнила, свое прошлое путешествие к обрыву и ее охватил давний ужас, сейчас с ней не было ее Ангела хранителя. Рохан был там, где осталось ее сердце. Она глянула на холмы, лежащие далеко в низу. Они были так недосягаемы сейчас. Она огляделась, ища подходящее место, наиболее видное со стороны близлежащей земли. Дождь, все же ненадолго прекратившийся дарил ей небольшой, но шанс.
Сожалея, что в этом мире так не хватало простой зажигалки, она разглядела в сгущающихся сумерках небольшое деревце, наклонно росшее почти у самого края пропасти, и так идеально подходившее ей. Осталось суметь развести хоть небольшой огонь. Сейчас темнеет, и его, даже незначительного будет видно далеко. Только бы не погас. Елена, подобравшись к дереву, достала из сумки свою совсем новую батистовую сорочку, затем еще пару рубашек. Ткань была совсем легкой, но это было все, что она могла придумать. Все ветки и трава были мокрыми, и не загорелись бы. Она накинула одежду на тонкие ветви, привязывая ее, не давая холодным порывам ветра сорвать ее прочь. Закончив, она сняла с пояса нож, ударив металлической рукояткой по кремню, она попыталась высечь искры. Первая попытка не увенчалась успехом. Она, стиснув рукоятку, продолжила.
Краем глаза она видела, как занервничал Байни, находящийся далеко внизу, словно белый призрак. Он привставал на дыбы, подавая голос.
– Я скоро вернусь. Ты же не ускачешь без меня?
Проклятый огонь все не разгорался. Край ткани лишь дымился, вызывая слезы.
– Гори же, черт тебя дери!..
В этот же миг, горячее пламя обогрело ее щеку, проносясь мимо ее лица и устремляясь к трепыхавшейся, на ветру ткани. Она в ужасе глядела на вонзившуюся в ствол дерева черную стрелу, с горящим наконечником. Ткань моментом занялась, освещая все вокруг теплым светом.