Все друзья делают это

Ручей Наталья

Оступившись, обернулась к нему, а встретив взгляд, услышала непреклонное:

— Ты правильно поняла. Но если все еще нуждаешься в уточнении… Да, Аня, ключевое слово — «пока». И на вечер у меня в отношении тебя совершенно другие планы. Кажется, я уже говорил.

— А как же твоя невеста? — не удержалась от едкого замечания.

— А как на счет того, чтобы за меня побороться? — парировал он не менее едко.

А потом было мясо, болтовня со студентами, которые без умолку трещали и то и дело подсчитывали, что заработают. И было молчание на двоих. С тихой

улыбкой, которая говорила без слов. За двоих. Даже за тех, кто все еще сомневался и почти также сильно боялся.

Улыбке не было страшно, она изначально дарила себя, открывалась, а уже потом, если придется обжечься, закрывалась масками или оскалом. Она была гораздо, гораздо сильнее, чем я, и она бы никогда, взглянув в глаза лучшего друга, не спросила так некстати и с такой нерешительностью:

— А что, если я тебя потеряю?

И она бы никогда не исчезла за облаками задумчивости от таких простых, таких важных, таких сложных, таких мудрых слов, которые получила в ответ на глупый вопрос:

— А что, если случится наоборот? И вместо того, чтобы потерять меня, ты найдешь еще и себя?

Глава № 23

Мы с Никитой сидели на невесть откуда взявшемся поваленном и обтесанном дереве, слушали болтовню студентов, суетящихся над новой порцией шампуров, звуки близкого леса и не обращали никакого внимания на негромкие голоса гостей.

В какой-то момент голоса приблизились — я была уверена, что сейчас увижу Викторию и дам из Феррари, но в их беседу влилась Инга Викторовна и ловко направила компанию в противоположную сторону.

— Пройдемте лучше на террасу — там удивительный вид на лес, есть заварные пирожные и чай уже остывает!

— Но, кажется, Никита ушел не туда… — незнакомая девица из иномарки попыталась настоять на своем и испортить нам настроение своим появлением.

— Он туда, а мы оттуда, — поддержал супругу Иван Петрович.

И хотя я не видела этого момента, готова поспорить на целую шоколадку, что он мягко, но настойчиво направил барышню в противоположную сторону. Скрипа упирающихся каблуков слышно не было, но голос барышни недовольство выразил в полной мере:

— Мне бы все-таки хотелось увидеть, что же там интересного!

— Что может быть интересного в мужчине, нарезающем лук?

— А он… он сам?!

— Да, Фиона, — голос Инги Викторовны звучал уже дальше, но нотки гордости зазвенели в летнем воскресном воздухе и с радостью были подхвачены ветерком, — мои сыновья хорошо готовят и всегда помогают на праздниках.

— Ага. Есть, — добавил Никита, доел последний кусок шашлыка и вернул свободный шампур студентам. Сев на бревне свободней, он бросил взгляд за угол дома. — Хорошо, что они ушли.

— Почему? Ты же говорил, что вежливый и воспитанный мальчик, — поддела лучшего друга. — А сам мало того, что сбежал от гостей, так и радуешься тому, что тебя не нашли.

— Это потому, что я знал, с кем сбегать и мне сейчас хорошо.

Никита отвлекся на телефонный звонок и, к счастью, пропустил мою реакцию на свой комплимент. Н-да, годы-вода… Раньше все его слова на эту тему я пропускала мимо ушей, а сейчас…

Сейчас многое изменилось, наверное, и мои уши тоже. Они отказывались сделать вид, что обзавелись серной пробкой и даже оттенки мужского голоса подхватывали, докладывая мне: уловили искренность и довольство, да-да, именно так, не ослышалась!

Никита не хотел отвечать на звонок, но, видимо, разговор был действительно важным. Поднявшись, он отошел метров на десять и встал вполоборота: не мешая мне отдыхать дальше и болтать со студентами, и в то же время не упуская меня из вида. Студенты довольно успешно болтали между собой, радуясь, что теперь они точно кого-то спасут, потому что в богатом доме неожиданно оказались добрые люди, надо же так бывает… не вся та сволочь, что на колесах и при деньгах… возможно, доброта вообще безгранична, к примеру, здесь нет преград, забор не такой, как у всех, значит, душа открыта, скрывать нечего, и такие люди просто заслуживают, чтобы…

Студенты перешли на шепот. Заметив их озадаченные взгляды, улыбнулась и подмигнула, давая понять, что мне не слышно, пусть не переживают так. А то у девочки на лбу даже испарина появилась от каких-то мучительных размышлений.

Студенты переглянулись и зашептались еще усердней, а я, не таясь, уставилась на Никиту.

Я видела его тысячи, сотни тысяч раз, возможно даже и миллион — за столько-то лет! Он был в разных позах, одеждах и настроении. Иногда я заставала его в моменты, когда выходили наружу его восточные корни, и он вспыхивал, как огонь, становясь беспрекословным, упертым.

Я никогда не боялась, что он заденет, хоть как-то обидит меня. Я подходила к нему, обнимала со спины и ждала, когда он успокоится. Когда его дыхание становилось медленным и расслабленным, я понимала что все, отпустило.

На наших отношениях это не сказывалось, потому что я была не виновником, а всего лишь свидетелем этих вспышек. И я была свидетелем его отношений с другими девушками.

— Я… наблюдаю. — сказала однажды я — А я живу, — ответил на это Никита.

Он прав.

Но только сейчас я поняла, насколько он прав, и что я была сторонним наблюдателем того, как ярко, насыщенно он живет. А сама тоже могла, но опасалась так жить.

Возможно, потому и зацепилась мыслями и чувствами за Филиппа. Да, видный парень — я отметила это сразу. Да, меня, бесспорно, тянуло к нему, как железо к магниту. И эти знаки — то, что мне всегда становилось жарко перед его появлением…

Но мне и сейчас жарко так, что хоть от костра убегай!

Кстати, может, попросить Никиту бревно оттянуть? Да нет, он хмурится, видно, что разговор напряженный — попрошу-ка студентов!

— Аня? — услышала рядом с собой голос Филиппа.

Не доверяя своим ушам, провернула голову и недоуменно уставилась на него. Перевела ошарашенный взгляд на огонь. Снова взглянула на Филиппа — да, действительно он, никуда не ушел, и так смотрит…