Все его желания
Шрифт:
Бенингтон пришел один. Он ел печеный картофель и сочный стейк. У меня аппетита не было вообще, разве что легкий салат не вызвал приступа тошноты.
— Ты на диете? — спросил Торнтон, когда я села рядом с ним под табличкой.
Разговаривать не очень хотелось, но пришлось ответить.
— Нет. Просто не голодна.
— Это плохо. Почему?
— Угадай с трех раз, мать твою, — выпалила я.
— Тише, — шикнул Бенингтон. — Не надо орать.
— Не надо? Серьезно? Поздно, Бенингтон. Очевидно, о нас
Он хохотнул.
— О нас. Как мило, дорогая. Я рад, что ты осознаешь всю серьезность наших отношений.
— Очень смешно. Эту серьезность осознают все вокруг, Бенингтон. Особенно твоя подружка, которая не сводит с меня глаз весь обед. Если бы она была чуть более одарена, у меня бы уже случилось отравление токсином от ее ядовитого взгляда.
— Рос не будет тебя беспокоить, — заверил Бенингтон, как всегда невозмутимо.
— Было бы прекрасно, если бы меня не беспокоил ты.
Не знаю, что на меня нашло. Наверно, осознание настигло только теперь. Мне ведь жить с этим до конца года. И потом вряд ли я избавлюсь от репутации использованного презерватива Торнтона.
— Бенингтон, отмени это. Прошу тебя, — взмолилась я. — Ты ведь можешь получить любую. Пожалуйста. Что мне нужно сделать? Извиниться? На коленях?
— Нет, я предлагал это вчера. Сегодня уже не хочется. Правила клуба позволяют отменить все мои желания только в одном случае.
Я загорелась надеждой.
— Каком?
— Если ты исполнишь по желанию каждого, кто свидетельствовал. И если я соглашусь на это.
— Но ты не согласишься.
— Разумеется.
Бенингтон даже отложил прибор и посмотрел на меня с минуту, не отводя глаз. Мне как всегда стало не по себе от жгучего взгляда.
— Я так тебе противен, серьезно? Ты готова лечь под каждого, лишь бы не принадлежать мне?
Разумеется, я не хотела ничего такого. Мне даже в голову не пришло, что желания его друзей могли быть интимными. Хотя пора уже, наверно, спускаться небес. Пока я это делала, Бенингтон, очевидно, принял мое молчание за подтверждение своих слов.
— Что ж, Кэти, спешу тебя огорчить. Я не собираюсь отменять твое рабство. Увижу еще раз наедине с Глоссером — пожалеешь.
Я сглотнула. На языке вертелись оправдания, но говорить я ничего не стала. Он все равно сделал выводы, бессмысленно стучать в закрытую дверь.
Торнтон вернулся к еде, и мне пришлось последовать его примеру. Мы молчали весь обед.
— Твои занятия заканчиваются в четыре. Чтобы была дома не позднее четверти пятого. Займись ужином.
Его повелительный тон выбешивал, но я не стала острить, лишь сказала:
— Я хотела позаниматься в библиотеке. Мне нужно подготовить тезисы для эссе.
— Завтра начнешь, — ответил он. — Сегодня дома занимаешься моими делами. Понятно?
— Понятно, — прошептала я.
— Хватит гонять траву по тарелке,
И мы пошли. Торнтон держал руку на моем плече, как и вчера вечером, сегодня утром. Этот жест был абсолютно невинным. Но я была уверена, все знают — я его собственность.
Судя по тому, как народ шептался, действительно все знали.
Отсидев кое-как оставшиеся лекции, я поняла, что у меня нет даже смены белья в доме Торнтона, но идти к себе в комнату я не решилась У меня был номер Анж, я набрала ее по пути во флигель.
— Привет, Анж, как дела? — начала я с общих фраз.
— Прекрасно, Кэти. Сама как? Ты не ночевала дома.
— Да. Я теперь живу у Торнтона.
— Удачный карьерный взлет, — ехидно подметила моя соседка. — Полагаю, ты грамотно засунула свою глупую гордость куда подальше. Весь кампус только и гудит, что о вас с Торнтоном. Он получил по лицу от Рослин, или это вранье?
— Получил, — призналась я. — Анж, давай не будем об этом? Мне нужны мои вещи. Пожалуйста, можешь принести хоть что-то?
— Кэти, твоих больше вещей нет в комнате.
— Как это?
— Их забрали, пока я была на лекциях.
— Кто? Куда?
— Без понятия, но твои шкафы пусты.
Я сосчитала до пяти, пытаясь не паниковать. Как ни крути, Анж единственная, у кого я могу спросить. Слова Бенингтона за обедом волновали меня куда сильнее пропавшей одежды.
— Анж, я должна исполнять все его желания.
— Знаю, Кэти. Все знают. Конор разболтал и про Рослин, и про тебя. Хотя и так видели все, кто был в пабе.
Я сглотнула, но собралась и не стала реветь, спросила:
— Может, ты знаешь, как отменить все? Торнтон сказал, только его воля и по желанию от каждого свидетеля освободят меня.
— Так и есть. Кэти, подтвердила Анж. — Ты давала клятву при свидетелях?
— Да.
— Тогда Торнтон прав. Брат рассказывал мне о подобном случае в Оксфорде. Проиграл один из аристократов. Его подружка помогла. Она отсосала каждому из свидетелей.
— Потрясающе. Вот к такой карьере жизнь меня точно не готовила.
— Понимаю, согласилась Анж.
Повисла пауза, но тут Анж вспомнила.
— Есть еще одна возможность — перестать быть студенткой Торнвуда.
— Как это? — ахнула я.
Кажется, даже минет по кругу пугал меня меньше.
— Все, что произошло в Торнвуде, остаётся в Торнвуде, — философски изрекла Анж.
— Разве то не про Вегас выражение?
— Без разницы. Если ты отчислишься или переведёшься, даже просто уедешь, то не будешь принадлежать Бенингтону.
На глаза навернулись слезы. Вряд ли меня примет с распростертыми объятиями Оксфорд или Сент-Эндрю. Университеты уровня Торнвуда забиты под завязку. А просто уехать — это можно мне сердце вырвать и бросить на мостовую. И то вряд ли будет больнее.