Все Грани Мира
Шрифт:
В следующий момент комнату залил яркий свет. Я озадаченно поднял глаза и увидел под потолком белый матовый шар, похожий на плафон для бытовых ламп.
— Замечательная вещь, эти эльм-светильники, — сказал Шако, проходя вслед за мной в гардеробную. — Не надо никаких заговоров, чтобы заставить их зажечься или погаснуть — достаточно одного лишь пожелания. А с лампами, которые мастерят наши ведуны, столько хлопот, что лучше пользоваться свечками.
Я хотел было спросить, питаются ли эльм-светильники электрическим током, однако не смог сформулировать свою мысль — в коруальском языке отсутствовало такое понятие,
«Да ну его к чёрту!» — почему-то рассердился я и в который уже раз за этот день решил больше ничему не удивляться.
В моей гардеробной стояло два широких, от стены до стены, шкафа, массивный комод, мягкое кресло, два стула и трюмо с зеркалом в человеческий рост.
Я не женщина, значит, не привередлив, и большое количество одежды не сильно смутило меня. Почти сразу я выбрал себе зелёный камзол с золотыми галунами, коричневые брюки с лампасами, тёмно-красные кожаные сапожки с позолоченными шпорами (скорее декоративными, чем настоящими) и коричневую фетровую шляпу с неширокими полями.
— Пояс лучше взять этот, — посоветовал Шако. — Здесь на пряжке три золотые короны, герб нашего графства.
— А это чей герб? — спросил я, разглядывая пряжку на другом поясе. Там было выгравировано два перекрещённых меча на фоне восходящего солнца.
— Инквизиции, — ответил парень. — Правда, я не знаю, герб это или просто эмблема, в одних книгах написано так, в других — этак. Но в любом случае, у всех инквизиторов, что посещали Кэр-Магни, я видел на поясах такие пряжки.
Слово «инквизиторы» вызывало у меня однозначные ассоциации с судьями церковных трибуналов, и, слушая Шако, я невольно представлял их мрачными личностями в кроваво-красных мантиях, с колпаками на головах. Вместе с тем, я знал, что по-латыни «inquiro» — исследовать, искать. Так что при желании «инквизитор» можно перевести не только как «следователь», но и как «исследователь», «искатель».
Неторопливо одеваясь, я произнёс:
— Между прочим, сегодня я много слышал от вас с Суальдой об инквизиторах, но не совсем понял, кто они такие. Это колдуны?
— Учёные колдуны, — уточнил Шако. — Всякая мелюзга, вроде ведунов, им не ровня. Инквизиторы — могущественные чародеи, некоторые из них родом с самой Основы.
— Откуда?
Шако уставился на меня изумлённым взглядом. Я понял, что моё невежество шокировало его, и поторопился исправить ошибку:
— Имей ввиду, дружок, коруальский не мой родной язык.
— Я это заметил, господин граф. У вас и у госпожи графини забавный акцент, и вы тщательно подбираете слова, прежде чем что-нибудь сказать.
— Вот то-то же. Иногда я не понимаю, какое
Шако кивнул:
— Прошу прощения, господин. Я этого не учёл.
— Не беда, всякое бывает. Ты можешь другими словами объяснить, что такое «Основа»?
— Ну, это тот легендарный край, где появились первые люди, где находятся главные святыни многих религий, в том числе христианские. На Основе, в городе Назарете, родился Господь Иисус, там есть священный город Иерусалим, где…
— Так вот оно что! — воскликнул я. — Получается, что Основа — это Земля! — (Если быть точным, я сказал «Теллус», по-латыни, потому что в коруальском языке слово «земля», «lans», означает почву под ногами, да ещё, иносказательно, весь человеческий мир, в противовес миру небесному и преисподней.) — Теперь ясно.
— Так вы всё же знаете?
— Ещё бы! Конечно, знаю. Как видишь, разница только в названии. На моей родине об Основе слышали все — от детей до стариков.
— И все у вас считают, что она находится где-то посредине между небом и землёй? — спросил Шако таинственным тоном.
«Осторожно!» — сказал я себе, а вслух ответил:
— Лично я в этом сомневаюсь. Мне кажется, что Основа — такая же Грань, как и другие.
— Вот-вот! Дядя Эрвин тоже так говорит, правда, с одним уточнением: Основа — действительно Грань, но Грань особенная, не такая, как другие Грани.
— И чем же она отличается от других?
Шако подошел к трюмо и вынул из инкрустированной шкатулки для драгоценностей большой неоправленный алмаз.
— Посмотрите: это драгоценный камень, бриллиант. Ещё его называют кристаллом.
— Не возражаю, — кивнул я. Коруальское слово «multiplek» в одинаковой мере обозначало и природный кристалл, и многогранник в стереометрии, и отшлифованный камень.
— Так вот, господин граф, эти ровные поверхности — грани кристалла. А если мы положим его, — он положил бриллиант на крышку шкатулки, — то та грань, на которой он лежит, можно назвать основанием, основой. Правда же?
— Правда. И что дальше?
— А то, что земной мир похож на кристалл, только Граней у него так много, что их никогда не сосчитать. Какое бы большое число вы ни назвали, оно будет меньше количества Граней…
— Ага! Счётная бесконечность, — понял я. — Продолжай, Шако.
— Снаружи этого кристалла находится Царство Небесное, внутри — Преисподняя, а Грань, на которой он держится, называется Основа.
— Держится, говоришь? Как? Этот бриллиант держится на шкатулке. А на чём же, по-твоему, держится мировой кристалл?
— В том-то и речь, что ни на чём, господин граф. Основа потому и особенная Грань, что держит саму себя и остальные Грани… Извините, это звучит не очень убедительно, но это всё, что я знаю.
„Инна!“ — позвал я.
„Что нового?“
Я коротко рассказал ей, что было нового.
„Очень интересно,“ — сказала Инна, выслушав меня. — „Кстати, у меня есть новости.“
„Какие?“
„Подожди немного. Оденусь, причешусь — потом и расскажу.“
„Господи! Ты до сих пор не оделась?“