Все Грани Мира

Авраменко Олег Евгеньевич

„Чёрт возьми! Да ведь он же пересказывает «Хоббита»!“

„Точно,“ — подтвердила Инна. — „И притом безбожно перевирает.“

„Особенно имена,“ — подхватил я. — „Ну, ладно, ещё можно понять, как Гэндальф превратился в Гельфанда, Горлум — в Горло-Ума, а Бильбо — в Бульбу. Но почему он стал слоником?“

„Элементарная цепочка ассоциаций,“ — объяснила Инна. — „Слово «хоббит» созвучно с «хоботом», а отсюда недалеко до слонов. Когда я читала Леопольду книги Толкина, это было ещё до нашего с тобой знакомства, он упорно называл хоббитов слониками.“

„Ага!“ — сказал я. — „Значит, это ты во всём виновата. Нечего было грузить кота «Хоббитом», теперь он нагрузит

нас слонами… Но погоди! Ты говоришь, читала книги?“

„Да, увы,“ — ответила Инна с непритворным сожалением. — „Я читала ему и «Властелина Колец». Все три тома…“

Я внутренне содрогнулся. Похоже, этот вечер был только началом. Впереди нас ожидало ещё много захватывающих историй о слониках-хоббитах в вольном изложении кота Леопольда…

„Вот интересно,“ — задумчиво произнёс я, услышав от кота про озёрный город Экстра-Рот, — „как он назовёт Гондор?…“

Когда мы поужинали, на землю уже опустилась ночь. Выпив чаю, Инна попрощалась с нами, легонько чмокнула меня в щеку и пошла спать. Следом за ней нас покинула и Сандра. Леопольд, который уже начал зевать и заговариваться, объявил перерыв до завтра и присоединился к своим подругам, мирно спавшим в траве неподалёку.

Ещё некоторое время в фургоне горел эльм-светильник, очевидно, девушки переодевались перед сном, затем свет погас и мы услышали голос Сандры, громко пожелавшей нам спокойной ночи. Восприняв это, как намёк, мужчины прекратили свои разговоры и тоже стали расходиться. Дольше других задержались Штепан и Сиддх, решившие закурить напоследок, а также некурящий Желю, который собрал грязную посуду и тщательно вымыл её в тёплой воде. Наконец оба загорянина и инквизитор удалились в свои палатки, и у костра остался я один — следующие три часа мне предстояло провести в ночном бдении, оберегая сон спутников.

Хотя купол и защищал нас от всевозможных ночных посетителей, мы решили для вящего спокойствия оставлять на посту одного человека, сменяя его через три часа. А поскольку в нашем отряде было девять мужчин, то такие дежурства не должны были сильно обременять нас. Я говорю только о мужчинах, так как подавляющим большинством голосов — восемь против двух при одном воздержавшемся (в этом вопросе Сиддх предпочёл нейтралитет) — мы исключили Инну и Сандру из графика ночных дежурств. Девушки страшно возмущались, особенно негодовала моя жена, но мы оставались непреклонными и не отменили своего дискриминационного решения. На обеденном привале, когда и был рассмотрен и проголосован данный вопрос, Инна пообещала, что ещё припомнит мне это свинство, однако вечером, умирая от усталости, она ни единым словом не упомянула о нашей дневной перебранке. Наверное, всё-таки поняла, что я заботился о её здоровье, а не стремился подчеркнуть своё мужское превосходство.

Я добровольно вызвался нести вахту в первый же день и первым на очереди, чтобы в дальнейшем мои дежурства всегда попадали на первую треть ночи. Для меня это было самое удобное время: я не любил бодрствовать на рассвете, а ещё больше не любил прерывать свой сон на середине. Против моего выбора никто не возражал — и не только из уважения ко мне. Как оказалось, все загоряне были «жаворонками», поэтому им пришлось определять жребием, кому из них посчастливится дежурить на рассвете. А самые старшие из нас и самые выносливые — Сиддх, Штепан и Борислав — сами выбрали для себя середину ночи.

Штепан, который должен был заступить на дежурство сразу после меня, перед самым уходом дал мне понять, что я могу в любой момент разбудить его, как

только почувствую, что меня одолевает сон. Я вежливо поблагодарил его за заботу о моём самочувствии, но для себя решил ни в коем случае не поддаваться слабости и честно продержаться положенные мне три часа.

Первый час моего дежурства тянулся с невероятной медлительностью. Сидя у костра, я прислушивался к звукам ночного леса, время от времени обшаривал внимательным взглядом окрестности и не забывал регулярно подбрасывать в огонь дрова. От усталости меня клонило ко сну, но не так чтобы очень сильно, и пока мне без труда удавалось преодолевать сонливость.

Самой большой проблемой, с которой я столкнулся, была скука. Маясь от безделья, я принялся изучать строение защитного купола, но уже через четверть часа разобрался во всех наложенных чарах и понял, что при необходимости смогу установить точно такой же. По существу, это был сферический силовой щит, но не сплошной, а как бы сотканный из множества «нитей», наподобие густого сита или марлевой салфетки. Вся тонкость работы заключалась в правильном подборе расстояния между соседними «нитями», чтобы, с одной стороны, обеспечить беспрепятственный доступ воздуха, а с другой — надёжно перекрыть путь даже для самых крохотных паразитов.

Покончив с изучением купола, я переключил своё внимание на звёздное небо, которое здесь, в отличие от Агриса и Ланс-Оэли, было совсем непохожим на земное. Меня с самого детства завораживали звёзды, помнится, подростком я увлекался астрономией и при хорошей погоде подолгу глядел в ночное небо, с восторгом и волнением думая о бесконечности Вселенной и множестве миров, разделённых невообразимыми космическими расстояниями. Каких-нибудь три месяца назад я убедился, что за другими мирами далеко в космос ходить не надо, что они находятся совсем рядом — ведь фактически каждая Грань была аналогом Земли в другом измерении, — но звёздное небо по-прежнему манило меня. Как я уже знал из прочитанных в Кэр-Магни книг, ещё ни одному из земных колдунов не удавалось достичь хотя бы ближайшей звезды, а вчера Сиддх подтвердил это и заметил, что Космос как был, так и остаётся для нас terra incognita, и никому из людей не известно, существует ли за пределами Земли или её аналогов на Гранях разумная жизнь. Возможно, это знали Великие, но они не были людьми…

В небе безымянной Грани звёзды сплетались в незнакомые созвездия, и от нечего делать я начал придумывать для них названия. После историй Леопольда мне в голову лезли всякие гномы, эльфы, орки и прочие сказочные персонажи. Вершиной моей изобретательности стала группа из трёх созвездий — Ступы, Метлы и Бабы Яги. Не исключено, что в дальнейшем я поместил бы на небосвод и Красную Шапочку с Серым Волком, Соловья-разбойника и Змея Горыныча, но неудержимому полёту моей фантазии помешал шум, раздавшийся у меня за спиной.

Я быстро обернулся и увидел Сандру, которая как раз выбиралась из фургона. Улыбнувшись, она соскочила на землю и подошла ко мне. На ней был синий шерстяной костюм, типа спортивного, который плотно облегал её изящную фигуру, всклокоченные ото сна волосы приятно смягчали её красоту, а в её больших карих глазах плясали красноватые отблески костра.

— Можно я посижу с тобой? — спросила она. — Мне что-то не спится.

— Пожалуйста, — ответил я, даже не пытаясь скрыть своей эгоистической радости. Бессонница Сандры стала для меня настоящим подарком: само её появление мигом развеяло мою скуку и значительно улучшило настроение. Дальнейшее дежурство уже не казалось мне таким невыносимым.