Всё хорошо, что хорошо кончается

Бонс Олли

Мы достаём лошадей и повозку. Первым делом наш путь лежит в Царь-Лодочку, и мы являемся во дворец, где нас никто не ждал.

— Сынок! — визжит королева Мирния, углядев своего отпрыска. — Сыночек мой, мальчик мой, ох, на кого же ты похож-то!

Тут она замечает Тилли и узнаёт её.

— И девка эта здесь, — неодобрительно произносит королева. — Как посмела притащиться, паскуда?

— Не смей так обращаться к Тилли, мама, — вежливо, но твёрдо говорит Андраник. — Только благодаря ей я жив.

— Ох, ну... — морщится королева Мирния. — Эй, кто-нибудь! Дайте девчонке кошелёк с монетами в награду, и пусть она идёт прочь.

Тилли сердито фыркает.

— Мне стыдно за тебя, мама, — печально говорит Андраник. — Если ты не извинишься и не примешь наших гостей, как полагается, мы все покинем этот дом, и я тоже. Я очень люблю вас с папой, но не позволю неуважительно относиться к моим друзьям и к той, которая станет моей женой.

Тут у королевы Мирнии случается припадок. Никаких извинений она, конечно, не приносит, но на шум приходит король Эвклас, который встречает нас наилучшим образом. Сперва он просит двух дюжих стражей, чтобы они отвели его супругу в дальние покои, где она могла бы отдохнуть от потрясения, а затем нас ждёт и горячая ванна, и свежая одежда, и вкусный ужин!

Отец Андраника устраивает целый приём, зал полон гостей и придворных, и всем не терпится услышать о наших приключениях. Только королевы Мирнии почему-то нет, но, кажется, никто о том не жалеет. Король Эвклас о чём-то смеётся с Тилли и, похоже, целиком одобряет выбор сына.

Вскоре мы уезжаем, но прежде, чем это случается, половина знатных дам обрезает волосы до плеч, чтобы походить на Нелу.

— Вот дурёхи, — ворчит та. — Я же это не ради красоты!

И когда мы едем уже по землям нашего королевства, отец вдруг оборачивается ко мне и хмурится.

— Так я что-то не понял, Сильвер, — говорит мне он. — Если ты здесь, то кто у нас правит королевством?

— А, — машу я рукой, — советника оставил главным. Этого... хм, я не успел тебе сказать, Фланн теперь у нас работает, его и оставил.

— Кто-о? — ревёт отец. — Да я дурня этого терпеть никогда не мог! Эй, подстегните коней, мы очень сильно спешим! Ну, сынок, пусть только что-то пойдёт не так...

Я уверен, что всё в порядке, но уверенность моя немного ослабевает, когда мы въезжаем в город.

Повсюду развешаны таблички. «Никаких птиц!» — гласят они. «Запрещено летать над этим городом!». «Кокнута птица — счастливы лица!».

— Это ещё что за ерунда? — сердится отец. — Стыд-то какой!

Стражники у дворцовых ворот не пропускают карету.

— Велено сперва досмотреть, — заявляют они, — чтобы никаких птиц. У нас это теперь нельзя.

— Нельзя, говорите? — рычит отец, выбираясь наружу, и стражи в панике отступают. — Двор, значит, они не чистят, и это им не мешает! Окон не моют! По мостовым в городе не проехать! А птицы, значит, им чем-то не угодили!

— Ко-ко-король Бернард! — вопят стражники, не ожидавшие такого гостя. — Да мы же чего? Нам чего прикажут, того и мы! Помилуйте!

На шум показывается недовольный советник Фланн с куском пирога в руке.

— Что ещё стряслось? — кисло спрашивает он. — Поймали птицу?

Тут советник замечает нас, и пирог выпадает из его трясущейся руки. Он пытается скрыться за дверью, но недостаточно быстро, и я впервые в жизни вижу, как отец даёт кому-то пинка.

— Ого! — хором уважительно ахают стражники.

Фланн моментально покидает дворец, но перед тем собственноручно убирает все таблички, приколоченные по его приказу. Его сопровождает стражник, чтобы Фланн не вздумал улизнуть, а также мы с отцом (просто потому, что забавно же смотреть, как этот толстяк карабкается, пыхтя, на столбы и деревья).

Таблички мы жертвуем нуждающимся на растопку.

Затем настают довольно шумные и утомительные дни.

Начнём с того, что все обитатели Мёртвых земель нагрянули в гости, узнав о возвращении Нелы. И отец решил, что не мешало бы устроить народу праздник в честь последних событий (и чтобы заодно все поскорее забыли о днях мудрого правления Фланна).

Попутно отец проверяет состояние дел, отчитывает меня, отчитывает советников, потом снова меня. Негодует, отыскав среди важных бумаг мои рисунки, и показывает собственные заметки, чтобы я понял, как нужно их составлять.

Перевернув лист, я нахожу на обратной стороне нечто похожее на лысую голову советника Клауса, плохо нарисованную. Отец багровеет, выдирает эту страницу, рвёт в клочья, затем обвиняет меня в том, что это я нарисовал. Ужасно несправедливо.

Нелепый конь Тортик находит своё место в мире: мы отправляем его к норятелям, Барри в подарок, а тот взамен соглашается отпустить Стрекозу. Это мы с Андраником придумали, чтобы всем было хорошо. Тортика у норятелей, по слухам, немедленно переименовали в Скрекозу, но не думаю, что он станет из-за этого страдать.

К слову о норятелях. Прознав, что на востоке живёт отколовшаяся часть их племени, норятели страшно разволновались и решили, что найдут способ проложить туда путь, а король Фергус предложил им покамест обмениваться письмами. Жители подземного королевства не знали грамоты, потому посыльный короля исписал несколько листов под их диктовку и повёз на восток, а затем воротился с ответом, и тут же ему пришлось составлять и везти новое послание, потому что норятелям страшно понравилось.

Они решили, что раз уж у них целых два королевства, то их тоже можно назвать — Первое и Второе. Причём и наши норятели, и те, которые на юге, захотели, чтобы именно их королевство было Первым.

Работники Залов Знаний опять страдают, не зная, что делать с картами. В конце концов они решили так: пусть норятели сами разберутся со своими королевствами и подготовят карты, а затем уже их совместят с нашими. Думается мне, это не будет сделано никогда.

Гилберт и Теодор недолгое время гостят у нас, а затем собираются на Острова. Отец с Нелой и Дамианом отбывают с ними, поскольку хотят навестить Сильвию. Отец ведь так и не повидал внучку.

И королевство опять остаётся на мне, но я не особенно протестую.