Все хроники Дюны (авторский сборник)
Шрифт:
– Вроде бы люди все-таки, – проговорил фримен, отвечая сам себе.
Джессика заметила – не столько увидела, сколько почувствовала нож, спрятанный в складках его одежды. Вот тут она пожалела, что у них нет щитов.
– А говорить-то вы умеете? – с усмешкой спросил фримен.
Джессика постаралась ответить с королевской надменностью в голосе и манерах. Медлить было нельзя, хотя она не успела еще оценить незнакомца, его культуру и слабости.
– Кто подкрался к нам, подобно разбойникам в ночи? – требовательно спросила она.
Голова под капюшоном бурнуса дернулась; затем фримен медленно расслабился – и это говорило о многом. Он прекрасно владел собой.
Пауль отодвинулся от матери, чтобы они не представляли собой одну цель и чтобы у каждого было пространство для боя.
Капюшон повернулся, следуя за движением Пауля, и свет луны выхватил из тени часть лица: острый нос, блестящий глаз («Какой– темный, – подумала Джессика, – да, совсем без белка!») под тяжелой бровью, закрученный вверх ус.
– Парнишка вроде похож… – пробормотал фримен. – Вот что, если вы бежите от Харконненов, то, может статься, мы примем вас. Ну так как, мальчик?
Варианты мелькали в голове Пауля: что это, ловушка? Или все-таки он говорит искренне? Тянуть было нельзя. .-Ас чего бы это вам привечать тех, кто бежит от Харконненов?
– Ребенок, который думает и говорит как мужчина, – задумчиво проговорил высокий фримен. – Н-ну, что до твоего вопроса, мой юный вали, то я не из тех, кто платит фай – водяную дань – Харконненам. Вот почему я могу и принять вас.
«Он знает, кто мы! – понял Пауль. – И, судя по голосу, он что-то скрывает».
– Я Стилгар, фримен, – сказал собеседник. – Может, это сделает тебя поразговорчивее, мальчик?
«Тот самый голос», – подумал Пауль, вспомнив тот Совет, на котором этот самый человек требовал тело своего товарища, убитого Харконненами.
– Да, Стилгар, я тебя знаю, – ответил он. – Я был с отцом на Совете, куда ты пришел за водой своего друга. Ты тогда еще взял с собой человека моего отца – Дункана Айдахо, вместо своего друга.
– Айдахо бросил нас, вернулся к своему герцогу, – сказал Стилгар.
Уловив нотку неприязни, Джессика изготовилась к бою. Голос со стены напомнил:
– Стил, мы теряем время!
– Это – сын герцога, – отрезал Стилгар. – И он – тот, кого велел найти Лиет.
– Но… он же ребенок, Стил!
– Герцог был настоящим мужчиной. А этот паренек воспользовался манком, – возразил Стилгар. – Разве ты не видел, как смело пересек он путь Шаи-Хулуда?
Джессика поняла, что о ней даже не говорят. Приговор уже вынесен?
– У нас нету времени испытать его, – пытался протестовать человек наверху.
– А что, если он действительно Лисан аль-Гаиб? – спросил Стилгар.
«Он ждет знака! – поняла Джессика. – Знамения!»
– Ну а женщина? – настаивал голос сверху. Джессика вновь подобралась: в этом голосе она слышала смерть.
– Да, женщина… – проговорил Стилгар. – Женщина – и ее вода.
– Ты ведь знаешь закон, – сказал фримен на стене котловины. – Кто не может жить в Пустыне.»
– Довольно, – оборвал его Стилгар. – Времена меняются.
– Разве Лиет приказал нам это? – спросил его собеседник.
– Ты что, не слышал голос сейлаго, Джамис? – рассердился Стилгар. – Что ты ко мне прицепился?
«Сейлаго!» – подумала Джессика. Это уже было кое-что: язык Илма и Фикха; «сейлаго» – это нетопырь, небольшое летающее млекопитающее. «Голос сейлаго» – тоже ясно: они получили дистранс-сообщение с приказом найти Пауля и ее.
– Я только хотел напомнить тебе о твоем долге, друг Стилгар, – сказали сверху.
– Мой долг – думать о силе племени, – отрезал Стилгар. – И это – единственный мой долг. Я не нуждаюсь в напоминаниях о нем. Меня заинтересовал этот мальчик-мужчина. У него крепкое, плотное тело. Он не испытывал недостатка в воде. И он жил, не опаляемый Отцом-Солнцем. У него нет глаз ибада. Но при всем том он говорит и действует вовсе не как слабаки из чаш. И то же самое можно было сказать о его отце. Так как это возможно?
– Но не можем же мы препираться тут всю ночь! – пробурчал невидимый собеседник. – Если патруль…
– Я велел тебе замолчать, Джамис. Дважды я не приказываю.
Человек наверху замолчал, но было слышно, как он, перепрыгнув через расщелину, начал спускаться на дно котловины по левую руку от них.
– Голос сейлаго сообщил, что мы не прогадаем, если спасем вас, что вы стоите многого, – проговорил Стилгар. – Ну, что до этого крепкого мальчика-мужчины – допустим: он еще молод и может учиться. Но что касается тебя, женщина… – Он вопросительно посмотрел на Джессику.
«Так, я разобралась с его голосом и образом мышления, – подумала Джессика. – Теперь я могла бы управлять им – да одного слова хватило бы! – но он сильный человек… он куда ценнее для нас, не затронутый контролем, свободный в своих поступках… Посмотрим».
– Я мать этого мальчика, – напомнила она. – Своей силой, которой ты так восхищаешься, он отчасти обязан моему обучению.
– Сила женщины может оказаться беспредельной, – задумчиво сказал Стилгар. – Без сомнения, Преподобная Мать обладает такой беспредельной силой. Ты – Преподобная Мать?
Джессика решилась отбросить мысли о возможных последствиях этого вопроса и ответила правду: – Нет.
– Ты обучена жить в Пустыне?
– Н-нет… но многие высоко оценивают мои знания.
– Мы сами судим, что ценно, а что нет.
– Всякий имеет право на собственные суждения, – сказала она.
– Хорошо, что ты понимаешь это, – сказал Стилгар. – Задерживаться здесь, чтобы испытать тебя, мы не можем. Понимаешь, женщина? Но мы не хотим, чтобы твоя тень преследовала нас. Я приму мальчика-мужчину, твоего сына. Он получит мое покровительство и убежище в моем племени. Но что касается тебя, женщина, – ты ведь понимаешь, что против тебя лично я ничего не имею? Но закон есть закон. Истисла, ради общего блага. Разве эта причина не достаточна сама по себе?