Все и побыстрее
Шрифт:
Фуад вышел им навстречу и поклонился. Джоселин с трудом верила, что этот человек в затканном золотом халате и чалме — лучший друг Курта, так же, как в Лос-Анджелесе она не могла поверить, что одетый по-европейски мужчина есть не кто иной, как один из арабских принцев.
Жена Фуада расцеловала их, называя «шер ами», так как не знала ни слова по-английски. Принцесса просила называть ее просто Лилит. Она была одета в красивое платье по последней парижской моде, хотя за пределами дома носила национальную одежду.
С дивана поднялся изящный молодой человек лет двадцати.
— Мой племянник, — представил его Фуад, — только что приехал из Оксфорда. Его зовут Халид.
На Халиде был такой же, как и на его дяде, расшитый золотом халат — свидетельство принадлежности к королевской фамилии. Его кожа была светлой и нежной, тонкие усики красиво обрамляли верхнюю губу. Джоселин сразу заметила его странные глаза — левый глаз двигался независимо от правого и сверкал, как бриллианты на банте его тетки.
Фуад обнял Джоселин за плечи и сказал:
— А это сестра моего лучшего американского друга Курта Айвари — Джоселин Пек.
— Рада познакомиться с вами, Халид, — сказала Джоселин.
Взгляд Халида скользнул мимо Джоселин.
— А этот красавец, — продолжал Фуад, — этот наисчастливейший из мужчин — муж этой прекрасной женщины Малькольм Пек.
— Ваше высочество, рад с вами познакомиться, — сказал Малькольм.
Халид протянул ему руку и ответил:
— Добрый вечер, мистер Пек.
Подали прохладительные напитки. Завязалась беседа. Лилит молча улыбалась. Фуад, сидевший рядом с женой, время от времени гладил ее маленькую, унизанную кольцами руку.
— Итак, вы строите нефтедобывающую систему на нашей земле? — спросил Халид с видом собственника.
— Я только один из членов команды Айвари, ваше высочество, — ответил Малькольм.
— Он отвечает за нефтепровод, — добавила Джоселин.
Потягивая имбирный лимонад, Халид продолжал задавать Малькольму вопросы:
— Я слышал, что трубы, предназначенные для строительства нефтепроводов в арабских странах, изготовляются из углеродистой стали с добавками магния, фосфатов и серы. Это правда?
Малькольм нерешительно кивнул. Джоселин видела, что он ничего не понимает в этом вопросе.
— Да, это так, — вмешалась она, — здесь все дело в добавках, вернее, в их пропорциях.
— Джоселин тоже инженер, — разъяснил Фуад, — у нас с ней одна альма-матер.
— Но она не работает с нами, ваше высочество, — сказал Малькольм. — Она просто моя жена.
Меню состояло в основном из блюд французской кухни, кроме одного, наиболее распространенного в этой стране — ягненка, запеченного в листьях финиковой пальмы.
За кофе, тоже по-французски, разговор продолжился.
— Нефть — это благословение для нас. Теперь мы начнем быстро развиваться, превращаясь в богатую индустриальную страну, сохраняя при этом наше культурное наследие.
— Халид, не утомляй наших гостей своими взглядами на политику, — попросил Фуад и, обращаясь к Малькольму и Джоселин, пояснил:
— Как и все в его возрасте, он максималист и немного экстремист. Он уверен, что вся жизнь нашей страны должна быть построена на законах шариата.
— По законам шариата живут и в Саудовской Аравии, — заметила Джоселин, которая еще в школьные годы начала интересоваться странами Среднего Востока. — Мне кажется, это крайность.
— Наши законы установлены Аллахом, — ответил Халид.
— Но возврат к шариату урежет права граждан, — возразила Джоселин.
— Все это — наследие британской короны, с которым мы должны покончить. Для вас мораль — это частное дело, а для нас — нравственное состояние всего общества. Вот почему у вас в одном Лос-Анджелесе совершают тысячи убийств за год, чего нельзя сказать о наших странах. Левый глаз Халида горел фанатичным огнем.
— И все это благодаря законам шариата, — вставил Малькольм.
Халид улыбнулся ему.
— Но с другой стороны, вы обладаете самыми передовыми технологиями.
— Вот здесь наши взгляды сходятся, Халид, — сказал Фуад, — нам нужна система здравоохранения, дороги, Школы и, может быть, университет.
— Не говоря уж о современном аэропорте, — добавил Халид. — К сожалению, наш аэродром не пригоден для посадки современных авиалайнеров. Или, к примеру, боевых машин.
— Боевых машин… — начала Джоселин, но, встретив угрожающий взгляд Малькольма, замолчала.
Дрожащими пальцами она взяла чашку с кофе и через силу улыбнулась Лилит.
Глава 30
Как только они переступили порог дома, Малькольм ударил ее. Удар был не сильным, но он нанес его с такой злобой, что Джоселин стало страшно.
— Сука! — закричал он.
— Ты считаешь, что я должна молчать в доме моего друга? — спросила она.
— Нечего показывать свою образованность, — кричал он. — Ты что, не знаешь, в какой стране мы находимся?
— А ты не забывай, что у нас тонкие стены, и если ты будешь так орать, то сюда сбежится весь квартал.
— Ты на Среднем Востоке, — продолжал Малькольм, понизив голос, но все с такой же злобой. Он снова ударил Джоселин. — Если уж ты такая образованная, то должна знать, что женщины здесь молчат.
— Тебе не понравилось, что я заговорила о религиозном фанатизме?
— Меня взбесило, что ты называла члена королевской фамилии по имени и сказала, что его религия граничит с варварством!