Все изменится завтра
Шрифт:
– Девушка, согласно регламенту, я не могу вас выпустить, до боя осталось полчаса, у нас такие правила.
Эта фраза добивает ее окончательно. Чувствует себя букашкой, жалким ноющим насекомым. Возвращается в зал, как зомби. Потерянная, и уже совершенно не знающая, что делать.
– Я сейчас подойду…,– Старков кивает мужчине, уверенно шагая в ее сторону. Он заметил ее десять минут назад, все это время они обсуждали предстоящий бой, делали ставки, она сразу бросилась в глаза, и как бы он не хотел, не смогла примелькаться в толпе. Это было странно, но он шагал к ней, понимая, что вновь предстоит разруливать эти неприятности. Перехватывает ее руку и резко
– Тебя кто сюда впустил? – слегка грубо, его глаза говорят как он «рад» ее здесь видеть.
– Охрана,– вздыхает,– я бы ушла, но меня не пускают. Не трать на меня свое время.
Артем усмехается, говорит уже мягче:
– Как ты сюда попала?
– Случайно,– оглядывается по сторонам,– думала, что нужна моя помощь, а ее и без меня достаточно,– повысила голос, резко взмахнув рукой. Яростно метнула взгляд к танцующей с каким-то парнем Альке. Артем заинтересованно пронаблюдал за ней, уголки губ слегка приподнялись.
Кораблева поворачивает голову к охраннику, но тот сразу отворачивается.
– Знаешь, – все же решилась обратиться к Артему,– если ты хочешь от меня избавиться, то обязан меня отсюда вывести, охранник…,– завела палец себе за плечо, указывая на мужчину.
– Нет.
– Что?– хмурит брови, явно не ожидая такого ответа
– Через полчаса начнется бой, регламентом заведения установлены некоторые правила, за полчаса до и за столько же позже в зал никто не входит, и не выходит.
– Что за бред?!
– Такие правила.
– И для тебя? – с вызовом.
Старков рассмеялся.
– Я понял, что ты делаешь,– убрал руки в карманы,– я никак не заинтересован, чтобы тебе помочь,– склонил голову чуть в бок.
– Хорошо, я буду ходить за тобой весь вечер!
– Почему ты думаешь, что можешь себя со мной так вести, совершенно безнаказанно, не боишься последствий? – смотрел на нее с насмешкой, с легким огоньком в глазах. Видел, как в ее голове мгновенно начинаются вертеться шестеренки. Как она смущается, и хочет казаться храброй одновременно.
– Не боюсь, – сама не понимала, откуда в ней столько смелости, куда делась робость, смущение, скорее всего, остались дома досыпать и видеть яркие сны, – если бы ты хотел, ты бы давно что-то сделал. Я нравлюсь тебе, я это знаю, чувствую,– голос дрогнул.
– Правила действуют для всех, и для меня тоже. У нас договоренность, скажем так, все здесь равны, – выдает с безразличием, а у самого ладони горят огнем, и, кажется, он видит ее ярче остальных.
– Что за правила, почему просто нельзя выйти. Я пришла, мне не понравилось, я могу уйти, к чему этот маразм, и вообще…,– не заметила, как начала кричать, медленно начиная привлекать к ним заинтересованные взгляды, слегка опомнившись, резко замолчала. Перевела взгляд, понимая, что Старков продолжает смотреть на нее, у него такой глубокий взгляд, кажется, еще чуть-чуть и он вытянет из нее душу.
– Ты полегче, а то в угол поставят, как самую буйную.
– Не смешно.
– Да ладно? Думаю даже очень, – вытянул руку, хватая ее за запястье, мгновенно притянул к себе. Слишком близко, очень.
– Отпусти,– пробормотала ему в шею.
– Конечно,– касается ладонью ее спины, опускает взгляд на ее лицо. Губы слегка приоткрыта, дыхание рваное, и сама она напряжена, как струна, на мимолетное мгновение прижимает ее к себе, касается пальцами затылка.
– Я тебя совсем не держу,– отпускает, слегка толкая вперед, – пошли.
– Куда? – вздрагивает, слегка теряя ориентацию в пространстве.
За спиной слышится голос
– Артем
– Отведи ее к Лехе, – не спрашивая Веркиного мнения, командует Артем.
– Я не собираюсь никуда идти, ты не имеешь…,– закончить он ей не дает, хватает за руку и отталкивает к стене, парня сдувает, словно ветром.
– Ты думаешь, что все здесь шутки? – кивает за свою спину,– думай головой, прежде чем куда-то и с кем– то идешь, я тебе уже, кажется, об этом говорил. Это ни хрена не безобидное место. Для большинства присутствующих здесь ты просто мясо, поняла, любому присутствующему здесь плевать, что ты живая, что баба, да и что человек вообще. Поимеют и выбросят, если не пристрелят, считай – повезло,– он ожесточенно растягивает слова, от которых по ее телу бегут мурашки. Ком в горле становится только больше,– именно поэтому здесь все равны, именно поэтому правила одни для всех, иначе, ничего хорошего не выйдет. Поэтому, посиди с Лехой, раз пришла сюда,– яростный взгляд, словно пощечина, касается ее щеки, и она послушно идет за ним следом, все еще прокручивая его слова в голове, кажется, пошел сотый раз…
– Б*я, Старый, тебе совсем скучно стало? Ты, конечно, здоровый малый, но давай как-нибудь без этого, ты свои проблемы,– постучал пальцами себе по лбу, – решай где-нибудь там,– кивнул на дверь.
– Да ладно тебе, Леха, дай повеселиться,– широко улыбнулся, явно не искренне.
– Иди себе садомазо закажи, и отжигай хоть до утра,– скривил губы, сдерживая смех.
– Вот что ты, Калинин, за человек, а? – человек промолчал, подзывая жестом помощника.
– Ладно, натягивай трусы. Пятнадцать минут осталось, если что, моральный ущерб не возмещаю,– с иронией, уже за дверью.
– Еще и жмот ты, Леша, – вдогонку,– Верку забери.
Вера присутствовала при этом разговоре, стояла около стены, стараясь вообще не привлекать к себе внимание. Стояла, слушала, и ждала, когда все это закончится. Услышав свое имя, слегка встрепенулась, настороженно пошагав за Калининым. Шла, смотря в его широкую спину, а иногда в лысую макушку. О Калинине она уже слышала, в основном из новостей, он был спонсором многих спортивных заведений города, часто принимал участи в массовых спортивных мероприятиях, занимался благотворительностью, и поддерживал образ кристально чистого, даже, можно сказать, идеального во всех отношениях человека, поэтому увидев его в этом месте, она изрядно удивилась.
– Присаживайся, – они вышли на небольшой балкон, с которого прекрасно просматривалась клетка,– меня Леша зовут,– мужчина улыбнулся, протягивая руку.
– Вера,– кивнула, слабо пожимая руку.
– Может, будешь что-нибудь, есть, пить?
– Воды.
– Сейчас принесут, – это было последней сказанной фразой перед началом боя. Нет, потом он ей тоже что-то говорил, в основном успокаивал, заставлял выпить, но это было нечетко, так сильно кружилась голова, очень сильно.
Бой начался спокойно, но почти сразу стал для нее катализатором, легкие удары, а после – кровавое месиво. Два сильных и совершенно не собирающихся сдаваться противника. Несколько пропущенных ударов, гул бешенной и уже столь ненавистной ей толпы. Слишком душно, и все вокруг такое угнетающее, злое…Артем упал, и этот рев повторился вновь. Он закладывал уши, убивал все ее сознание, уже не осталось того безразличия и высокомерия. Был только страх. Страх за него. Ему больно, очень больно…