Все лорды Камелота
Шрифт:
– Его, часом, не Каранток звали? – быстро спросил я, не давая приятелю сбиться на рассказ о кормлении чудовища.
– Точно, Каранток! Так ты, братец, его знаешь?
– Да приходилось встречаться. А сейчас он где?
– А кто его знает? Походил здесь, покричал, да и пошёл своей дорогой. А что, – неожиданно всполошился Борс, – никак, он лазутчик?
– Нет, что ты! Достойный человек. Между прочим, сын короля Уэльса Берримора.
– Сын короля?! – хмыкнул сэр Борс. – А так и не скажешь. Ну, не лазутчик, и слава богу. Счастливого тебе пути, Торвальд! Передай Ллевелину от меня привет, пусть ждёт, уж мы-то ему всыплем! – он замолчал, обдумывая слова: – Мордреду, конечно.
В
«Интересно, что понадобилось здесь святому Карантоку? – думал я, давая Мавру возможность самому выбирать аллюр. – Последний раз его, вернее, даже не его самого, а виверну, мы наблюдали по ту сторону вала над глухим ущельем в Чевиотских горах. И вот теперь он вновь появляется там же, где появляемся мы. Случайность? Навряд ли. Тогда зачем ему это надо?» Ответа не было. Он пришёл раньше нас и ушёл до нашего появления, оставив лишь след в виде проповеди весьма еретического содержания.
– Сэр Торвальд, – следовавший за мной Годвин нарушил молчание, – скажите, почему Мордред и все те, кто пошёл с ним, восстали против короля Артура? Ведь он был добр с ними. Он защищал Британию от врагов! А они!..
– Это сложный вопрос, мой мальчик, – усмехнулся я. – Для поступков любого человека одновременно существует несколько причин, порой весьма различных. Обычно люди пытаются объяснить свои действия самым выгодным для себя образом, а потому нельзя сказать, что их слова – ложь. Но и правдой они тоже не являются. Насчёт же Артура…
Расскажу тебе одну историю. Не так давно в Римской Империи, в городе Сиене, люди ожидали нашествия варваров. Силы их были слишком малы, чтобы отстоять город, а главное, в нём не было полководца, который бы смог организовать оборону. Однако нашёлся некий наёмник-чужестранец, который взялся защитить их земли. И надо сказать, ему это прекрасно удалось, варвары были отброшены и Сиена спасена. Тогда лучшие люди города собрались и стали думать, как вознаградить полководца за спасение. Никакое золото, никакие драгоценности не стоили сохранённых жизней и традиционной городской вольности. Они долго искали способ достойно наградить героя, но так и не могли ничего придумать, пока один из них не предложил такое, с чем все остальные члены городского совета с радостью согласились.
– Они предложили полководцу корону герцогов Сиены?
– Нет. Ведь каждый из тех, кто заседал в совете, был первейшим на землях с населением такого места, как Эборак.
– И что же?
– Конь! – крикнул скачущий рядом Лис. – Капитан, смотри, рыцарский конь!
Я кинул взгляд туда, куда указывал мой друг. Действительно, в нашу сторону, медленно ступая, слегка прихрамывая, двигался гнедой конь, покрытый алой попоной. Три золотые башни, вытканные по ней, не оставляли сомнений, что перед нами конь сэра Турана Галльского, известного как Рыцарь Башен, а пара стрел, торчащих из пробитой попоны, несомненно, свидетельствовала о том, что рыцарь покинул седло не без посторонней помощи.
– Там что-то произошло! – воскликнул я, вмиг забывая о нашей с Годвином беседе. – Возможно, он ещё жив! – я пришпорил Мавра. – Лис, возьми пяток бойцов и давай за мной!
– Куда?! – вслед мне заорал Рейнар. – А если там засада?
Но я уже подгонял коня, спеша на помощь, возможно, ещё живому собрату.
Скакать пришлось недалеко. На той самой
– Что за чёрт! – пробормотал я, спрыгивая с коня и едва не оскальзываясь в сырой от крови траве. – Дьявольщина! Что здесь произошло?
Трава в том месте, где я осадил коня, была примята, так, словно на ней лежало что-то тяжёлое, и обильно полита кровью. Но то самое «что-то», откуда вылилась кровь, исчезло с места преступления в неведомом направлении.
– Оба-на! – догнавший меня Лис остановил коня. – Это шо ж тут такое было? Капитан, гляди-ка, – лежавший неподалёку от нас рыцарь явно был застигнут в тот момент, когда пытался отползти в сторону окружавшего поляну подлеска. Стрела, пробившая его бедро, очевидно, не позволяла бедняге идти, оставляя всё же достаточно сил, чтобы передвигаться ползком. Но он был мёртв. Красовавшаяся на затылке рана не оставляла сомнений в том, что смерть наступила в результате колющего удара мечом. Таким обычно добивают раненых грабёжных дел мастера. – Капитан, их здесь застали врасплох, обстреляли из засады, а затем дорезали ещё живых, – бросил Лис, переходя от одного убитого воина к другому. – Да, у этого горло перерезано, и у этого тоже.
– И тем не менее они с кем-то сражались, – вставил я. – Причём противник получал раны и, судя по количеству крови, весьма тяжёлые. Получается, что победители унесли всех своих и добили тех, кто ещё оставался жив в этом злополучном разъезде. Но кому это было нужно? Разбойники на такой отряд нападать бы не стали, да и не взято здесь ничего…
– Посмотри, – внезапно произнёс Лис, – вон там у дерева. Видишь, рыцарь в лазоревой котте?
– Господь моя защита! Семь серебряных львят в лазури! Да это же сэр Лионель!
Мы с Лисом, не сговариваясь, припустили к младшему брату Ланселота, полулежавшему на стволе толстого дуба у самого края поляны. Он был без шлема, голова свесилась на грудь так, будто доблестный рыцарь устроился вздремнуть возле дерева, устав с дороги.
– Может, жив? – кинул я на бегу, придерживая бьющий по бедру меч.
Пустая надежда! Из-под светлой бороды Лионеля на лазоревую ткань котты стекала алая струйка, всё увеличивая бурое пятно на ней. Кольчуга рыцаря была пробита в нескольких местах, обнажённый меч валялся тут же, рядом с телом. Очевидно, сброшенный с коня сэр Лионель защищался до последнего, пока не обессилел и не был прикончен неизвестными злодеями. Я присел на корточки возле него, кусая губы от бессилия, от фатальной невозможности что-либо изменить.
– Капитан, погляди-ка, что у него в кулаке. – Рейнар ткнул вытащенной из колчана стрелой в сторону левой руки одного из славнейших рыцарей Круглого Стола. Между неплотно сжатых пальцев виднелся небольшой кусочек пергамента. Я потянулся за ним, осторожно вынимая последний дар Лионеля из скованных смертью пальцев.
– Коелбрен.
– Берегись! – ни с того ни с сего крикнул Лис, и выпущенная им стрела просвистела у меня над головой.
Я ушёл в кувырок и подхватился на ноги, обнажая меч. Тяжёлый топор ударил меня между лопаток, заставляя по инерции пробежать три шага. Не будь на мне институтской кольчуги, здесь бы я и лёг, рядом с сэром Лионелем, с перерубленным позвоночником. Но кольчуга выдержала, и гамбизон немного смягчил удар.