Все люди - враги

Олдингтон Ричард

– Ждите!
– крикнул Тони шоферу и бросился в вестибюль.

Он твердо сказал себе, что нужно сохранять спокойствие, суетиться только напрасно терять время, приказал дежурному отеля немедленно подать счет, поднялся в свой номер на лифте, в две минуты уложил вещи, впихивая их как попало, забыл пижаму и губку, сунул в карман деньги и паспорт и побежал вниз. Счет был на сто семьдесят лир. Он вынул двести, не дожидаясь сдачи, бросился к своему такси и заметил, что смышленый малый уже развернул машину в сторону вокзала.

– Скорей, скорей, - сказал Тони, - мы можем еще успеть.

Увы,

они сейчас же попали в пробку уличного движения, и полисмен задал шоферу головомойку за то, что тот пытался проскочлть. Это отняло четыре драгоценных минуты. Когда они выехали на пьяцца дель Эзедра, часы показывали двадцать две минуты четвертого. Тони почувствовал какую-то опустошенность. Опоздал. Со слабой надеждой, что часы с наружной стороны, может быть, нарочно ставятся немного вперед, Тони выскочил из такси и, подбежав к одному из дежурных, спросил:

– Попаду я на поезд, отправляющийся в три двадцать в Неаполь?

Дежурный заглянул в помещение вокзала, и Тони увидел, что кассир снимает объявление с надписью:

"Napoli, Direttissimo" ["Неаполь, прямое сообщение" (итал.)]. Дежурный покачал головой.

– Поезд ушел, синьор. Следующий отходит в шесть.

– Благодарю вас.

Это значило, что он опоздал.

С минуту Тони стоял, не двигаясь, в полном отчаянии, спрашивая себя, почему проклятая судьба с таким упорством вечно мешает ему встретиться с Кэти.

Потом его вдруг осенило, и он благословил каноника за мысль, которая иначе не пришла бы ему в голову, - если он не попал на поезд, то может уехать на машине. Он пошел к такси, отъехавшему немного в сторону и дожидавшемуся там с его багажом, и-посмотрел на шофера. Это был молодой жилистый итальянец с умным, энергичным и красивым лицом.

– Вы хорошо ехали, - сказал Тони спокойно, - но мы все-таки опоздали. Как вас зовут?

– Джованни, к вашим услугам.

– Послушайте, Джованни. Я должен попасть в Неаполь на пристань Иммаколателла к восьми сегодня вечером. Вы могли бы довезти меня?

– Да, - ответил Джованни так просто, как будто ему предлагали ехать на пьяцца Колона.

– А вы поспеете вовремя? .

– Думаю, что да. Но ручаться не могу. Может лопнуть покрышка или испортиться мотор.

– Вы постараетесь?

– Да.

– А сколько возьмете?

– Тысячу лир.

"Он, как всегда, запрашивает лишнее, - подумал Тони.
– Я не должен позволять ему обжуливать меня, а то он нарочно опоздает на пароход, в надежде, что я поеду с ним обратно. Черт подери эту их манеру торговаться!"

– Глупости, - небрежно ответил он.
– Вы смеетесь надо мной. Ведь туда езды всего двести пятнадцать километров, если ехать по via Appia, - эта дорога лучше, потому что на ней меньше движения.

Так вот выходит четыреста тридцать лир. Я дам вам пятьсот.

Шофер покачал головой.

– Нет, за эту цену я не поеду.

– Ну хорошо, шестьсот.

– Нет, синьор, я потеряю на этом деле, - и он начал подробно высчитывать все расходы, потери и траты, которые ему нужно покрыть, чтобы не остаться в убытке.

Тони перебил его:

– Я дам вам шестьсот в любом случае и семьсот пятьдесят, если вы будете на Иммаколателла без

десяти восемь. Идет?

– Ладно.

Джованни согласился как будто неохотно, с видом человека, который уступает только по своей доброте, но на самом деле он был доволен. Считая сто литров бензина и две жестянки масла, расходы его не превысят двухсот пятидесяти лир. Ну, может, он еще проест пятьдесят или шестьдесят лир. Во всяком случае, он заработает недурно.

– Идет, - живо сказал Тони.
– Мой багаж уже в машине, а я сяду рядом с вами и - avanti!

Когда они двинулись к Воротам Сан-Себастьяна, Тони взглянул на часы в автомобиле. Было тридцать три минуты четвертого: итак, переговоры отняли пятнадцать минут. Может быть, лучше было заплатить и не тратить времени. Считая десять минут на то, чтобы взять билет на пристани и разыскать пароход, у них оставалось примерно двести пятьдесят минут, чтобы проделать путь в двести пятнадцать километров.

При средней скорости шестьдесят километров в час вполне можно было успеть. Во всяком случае он мог теперь надеяться. Тони часто слышал, как в Англии люди хвастались, что они проделывали большие путешествия, покрывая в среднем сорок пять миль в час и больше, и вспомнил теперь, что и автомобиль каноника временами шел с такой же скоростью даже на подъемах, а ведь они не спешили. Если бы он был более сведущ в автомобильной езде, то отнесся бы к этому менее оптимистически. Быстрая езда по английским или французским шоссейным дорогам - детская игра в сравнении с ездой по итальянским с их крутыми поворотами, подъемами и спусками, длинными узкими улицами, запруженными народом в деревнях и вереницами обозов на протяжении всего пути. Мало того, он не подумал о том, что у каноника была дорогая, сильная машина, тогда как такси рассчитано на езду по городу и не может так легко преодолевать подъем.

Не зная всего этого, он был почти уверен в успехе и даже залюбовался цветными чехлами на арбах с вином, которым Джованни то и дело яростно сигналил. Не успели они проехать и пяти минут и еще не выехали из Рима, как Джованни подъехал к тротуару.

– Что случилось?
– спросил Тони строго.
– Почему вы остановились?

– Бензин, масло, вода, - ответил Джованни, указывая на бензоколонку.

Надежды Тони погасли. Он забыл, что эту проклятую машину надо кормить.

– Нам придется еще останавливаться?

– Еще раз, а может быть, и два.

Хозяин гаража, не торопясь, с прохладцей накачивал бензин, Джованни наливал масло, а Тони суетился около них, каждые двадцать секунд поглядывая на часы.

– Сколько времени это у нас отнимет?
– спрашивал он нетерпеливо.
– Вы думаете, мы успеем?

– Успеем. Конечно, через Фрозиноне и Кассино мы бы скорее добрались, но синьор хотел ехать по via Appia.

Было почти без десяти четыре, когда они, наконец, тронулись, и Тони начал уже отчаиваться, особенно когда телеги с вином, возвращавшиеся из города, опять преградили им дорогу. Стрелка указателя скорости колебалась между тридцатью пятью и пятьюдесятью - надежд никаких. Но, наконец, они выехали на прекрасную свободную дорогу, и стрелка подскочила на шестьдесят, шестьдесят пять, семьдесят пять.