Все на мою голову
Шрифт:
— Полина, ты где?
— Я… Здесь. Я просто задумалась.
— Понятно, — усмехнулся Жора. — Ну короче, теперь их будут искать. Надеюсь, что найдут. И тогда мы узнаем, они или не они убили Скворца. Видишь, по первым твоим двум вопросам уже ведется работа. Что же касается третьего… — Жора глубоко затянулся сигаретой, — ждать надо.
— И все?
— И все! Сейчас езжай спокойно домой, а еще лучше на дачу. От тебя все равно сейчас ничего не зависит. Как только что-то станет известно, я за тобой приеду.
— На
— На служебной машине, — не дрогнув, ответил Жора.
Видимо, он обиделся, потому что даже не сделал попытки предложить мне куда-нибудь пойти вечером. Например, к нему домой. Обычно Жора предлагал мне это по сто раз за время беседы и иногда даже получал свое, когда был мне очень уж нужен. Конечно, он мне бывший муж, но все равно… Невежливо как-то.
Я сухо попрощалась и вышла из кабинета. Чувство было не из приятных. А кому приятно чувствовать, что к вам охладевает пусть даже бывший муж?
Села в машину и снова закурила, хотя во рту уже было горько от сигарет. Никуда не уезжала, просто сидела и курила. И еще думала.
Жора велел мне ехать домой и ждать. Но просто ждать — совершенно не в моем характере. Еще чего, ждать! Нужно действовать самой. Если по первым моим вопросам уже ведется работа, то я сама займусь третьим, самым важным. Насчет коллекции.
«Я вот что сделаю, — подумалось мне. — Поеду-ка поговорю с ограбленным коллекционером Караевским!»
Но у меня не было адреса Караевского. И вообще — как я ему представлюсь? Неужели придется просить Жору после того, как он по-хамски со мной обошелся?
Но тут судьба смилостивилась ко мне: дверь здания распахнулась, и на улицу вышел сам майор Овсянников. В руках он держал мою сумочку и вертел головой, высматривая меня. «Ниссан» мой был приметной машиной, Жора сразу его заметил и двинулся ко мне. Надо же, как я расстроилась из-за Жориного обращения, даже сумочку у него забыла. Такое со мной редко случается.
— Поля, — сказал Жора, открывая дверцу и садясь рядом со мной, хотя его никто не приглашал. — Хорошо, что ты еще не уехала. Вот твоя сумка.
— Спасибо, — ответила я.
Овсянников смотрел на меня и улыбался.
Я хотела спросить: «Чего лыбишься?», но не стала грубить. Все-таки мне придется попросить Жору еще об одной услуге.
— Жора… — тихо сказала я и даже слегка коснулась его щеки.
— Да? — Он оживился. Слава богу, работают еще мои флюиды!
— Жорочка, мне бы хотелось навестить этого коллекционера, Караевского…
— Зачем?
— Ну… Просто поговорить. Вдруг он сможет мне помочь?
Жора вздохнул.
— Ну… пойдем.
— Я лучше подожду, — ответила я.
Овсянников сходил в отделение и вскоре вернулся, неся в руках листочек бумаги.
— Вот его адрес, — сказал он. — И телефон.
— Подожди, телефон! Это ты из дела взял? Так сколько
— А ты думаешь, я такой идиот? — усмехнулся Жора. — Я только что по справочному узнал его номер. И даже позвонил и предупредил, что сейчас к нему приедет от меня человек.
— Спасибо, Жора! — Я повисла на шее у Овсянникова и услышала, как часто забилось его сердце.
— Поленька, может быть, мы сходим куда-нибудь сегодня вечером? — торопясь, хрипловато спросил он. — Например, ко мне домой?
— Извини, Жора, — радостно ответила я. — Но сегодня как раз я никак не могу. Как-нибудь в другой раз!
С этими словами я завела мотор. Погрустневший Овсянников вылез из машины и стоял, глядя мне вслед. Зато у меня настроение резко улучшилось. Нет, быть женщиной прекрасно! А тем более умной женщиной!
Я мчалась к профессору Караевскому и думала о том, как здорово иметь бывшего мужа-следователя. От него определенно можно получать пользу. Если только умело использовать.
Жил профессор Караевский на Набережной, в большом девятиэтажном доме. Я поднялась на седьмой этаж и позвонила в квартиру. Дверь почти тут же открылась, и на пороге появилась высокая, крупная фигура.
— Вы профессор Караевский? — спросила я.
— Да, а вы Полина Андреевна? — спросил в свою очередь приятный баритон.
— Да.
— Прошу! — Он улыбнулся, широко распахивая дверь и приглашая меня войти.
Я прошла и огляделась. Обстановка в квартире была что надо. Больше всего меня поразило обилие всяких антикварных вещей. Я не люблю всякие финтифлюшки, но у профессора даже вазочки и статуэтки были просто изумительными.
Но больше всего мне понравилось обилие картин на стенах. Настоящих картин, не репродукций.
— Прошу, — повторил Караевский, показывая на мягкое кресло.
Я села и сразу утонула. Кресло было очень удобным. И тоже старинным. «Может, в нем какой Людовик Четырнадцатый сидел?» — мелькнула даже у меня мысль.
— Кофе хотите? — любезно предложил профессор.
Я не отказалась.
— Маша, будьте добры, два кофе, — крикнул он кому-то в кухню.
Вскоре появилась пожилая женщина в простом платье, которая несла подносик с кофе.
— Вам с сахаром? — спросил Караевский.
— Нет, — покачала я головой.
— Фигуру бережете? — Он хитро подмигнул мне.
— Нет, просто не люблю с сахаром, — честно ответила я. — Фигуру я берегу другим способом, — добавила, вспомнив ежедневные тренировки в спортзале.
— Ну как хотите. А я, грешник, с сахаром люблю.
Караевский пока ни о чем меня не спрашивал, ждал, наверное, когда я сама начну разговор. Я не стала злоупотреблять его терпением и попросила:
— Александр Григорьевич, расскажите, пожалуйста, как у вас украли коллекцию старинных монет?