Все начинается с рассвета
Шрифт:
Два года относительно спокойной службы и переброска в Афганистан. Виктор отправил беременную жену к родителям. Оставлять ее в части в таком состоянии было нельзя. Людмила собиралась составить компанию подруге и вернуться в город. Ни Виктория, ни родители не возражали, и Саша согласился с переездом. Оба понимали, чем может закончиться их «выброска».
Чтобы не сидеть у подруги на шее, Людмила устроилась работать продавцом в магазин. В свои выходные уезжала в деревню к родителям мужа. Через два месяца Виктория родила сына, и времени на подругу стало не хватать. Теперь Людмила не спешила с работы в свою комнату. Возвращаясь из деревни электричкой, она познакомилась с молодым человеком. Он ехал в город с дачи тестя. Короткое знакомство, закончилось страстью без обязательств. Павел был женат, и собирался стать отцом, а Людмила «спасалась»
– Что теперь будешь делать? – спросил Павел. – За время нашего знакомства ты очень изменилась, это трудно не заметить.
– Буду радоваться вместе со всеми, что вернулся живой, – ответила подруга. – Мы никогда не говорили с тобой о нас, как о паре. Будь ты свободен, мы могли бы быть семьей?
– Я об этом никогда не думал и повода для подобных вопросов не давал. Меня устраивает моя жизнь и очень повезло с тобой. Как будто выиграл в лотерейный билет. Ты умная, не капризная, замужняя женщина, которая знала, на что шла, и не будет устраивать сцен.
– Я задала глупый вопрос, извини. Даже если я разведусь с мужем, у меня нет уверенности в том, что останусь твоей любовницей еще на пару лет. Я давно стала забывать мужа, а ведь, казалось, любила. Изменения во мне можно списать на долгую разлуку, но не факт что поверят.
– Мне пора уходить. Ключи оставь на столе, просто захлопни дверь, – говорил он одеваясь. – В кухне на столе пакет для тебя, не забудь забрать, – сказал Павел, повернувшись к ней лицом.– Люся, наши отношения пора было прекращать. Возвращение твоего мужа только приблизило этот финал. Прощай.
Павел вышел из квартиры, хлопнув дверью. Людмила, поднялась с постели, привела себя в порядок, грустно глядя на себя в зеркало. Она не жалела о том, что случилось и как все закончилось. Оставив ключи на столе, забрала пакет, даже не заглянув вовнутрь, захлопнула дверь квартиры и вернулась в квартиру Виктории. Здесь стоял «дым коромыслом» в ожидании приезда сына, мужа и отца. Поддавшись «всеобщему» волнению, Мила собрала вещи в сумку, положила в нее принесенный пакет и поехала к родителям Александра. Через сутки порог родного дома переступил Александр Морозов. Встреча была бурной, со слезами радости. Мила, в объятиях мужа, почувствовала нежность к этому незнакомому – знакомому мужчине, повзрослевшему, но такому родному. «Начну все с чистого листа. Я подлая предательница, но Саша не заслуживает такого удара в спину. Надо все забыть, как страшный сон», – думала она, лежа на груди мужа. Александр заметил разительные перемены в жене. Она стала внешне очень элегантной, сменила прическу, которая ей была очень к лицу, а в постели была покорной и страстной. Такой она нравилась ему еще больше. Отпуск пролетел очень быстро и семьи вернулись в часть. Прошло немало времени, чтобы воспоминания притупились, а душевные и телесные раны затянулись, оставив после себя отметины. В семье Морозовых в 1986 году родилась дочь, которую в честь бабушки назвали Ксенией, а близкие называли ее Сеней. Подросшие дети, Владислав и Ксения, а по-простому Слава и Сеня, быстро нашли общий язык. Слава был на три года старше подружки, и девочка не оспаривала первенства, зная кто из них главный. Детей отправляли на месяц в деревню к одной бабушке, а в выходные этого месяца, они проводили в городе у другой. В один из таких месяцев в деревне, Славка сделал на голове Сени красивую корону из репейника. Волосы пришлось остричь очень коротко. Плакала Сеня, плакал Славка и были долгие уговоры отца. Сене было девять лет, и она согласилась с тем, что короткая прическа ей к лицу. С тех пор она еще больше стала походить на мальчишку, и отращивать волосы категорически отказывалась. Если в отпуск ехала одна семья, то ребенка друзей брали с собой. Они жили в одном доме, на одном этаже в квартирах по соседству.
Чем старше становились друзья, тем больше они испытывали разочарования в службе. Не в службе, как таковой, а в отношении к армии. После 1991 года начались массовые сокращения. Воинские части перебазировались
– Наши отношения, Витя, исчерпали себя. Что-то мы упустили и трудно искать виновного. Ты же не хочешь, чтобы мы расстались врагами? Мы не должны ограничивать свободу друг друга, иначе начнутся взаимные упреки и ни к чему хорошему это не приведет. Мы будем жить вместе до определенного срока. Я сама поговорю с Владиславом после его поступления.
– А если он не пройдет профотбор? – задал вопрос Виктор, лишь для поддержания разговора.
– Все у него получится. Он такой же «упертый», как его отец. Ты знаешь, я была не в восторге от его выбора.
– Может всему виной моя служба?
– Нет, Витя. Ни служба, ни командировки не причем. Мы были с тобой счастливы. Мне не в чем тебя упрекнуть за эти годы. Но жить по привычке – это неправильно. А мы последний год так и живем. Славка вырос, и я просто хочу пожить для себя. Повидать мир, делать то, чего хочется, не откладывая на потом, быть свободной и ни от кого не зависеть.
Виктор понимал, что жена права, и прежних чувств уже нет, но ему не хотелось жить одному. Он никогда не жил один и это его настораживало. А еще, он не мог представить себя без Виктории.
Откровенный разговор, начатый Викторией, закончился обоюдным решением: « Оставить все как есть, пока сын не окончит школу и не поступит в училище».
Владислав стал курсантом училища в 2000 году. Провожать Холодова младшего приехали и Морозовы. Последние три года дети друзей виделись реже, но оставались привязанными друг к другу. Стоя на платформе вокзала у вагона, Славка обнял подружку и поцеловал в щеку.
– Дурак, – сказала Сеня тихо.
– Сама ты влюбленная дура, – ответил Славка ей на ухо.
Ксения развернулась и бегом бросилась с вокзала, ее отец направился следом.
– Дядя Саша, скажите ей, я писать буду, – крикнул Славка вдогонку.
– Что это было, Сеня? – спросил отец, догнав дочь. – Ты влюбилась?
– С чего ты вял?
– А чего убегала? – спросил Морозов, взяв дочь за плечи, и развернул лицом к себе.
– Он назвал меня влюбленной дурой.
– А это не так?
– Я не знаю, папа,– Ксения опять заплакала.
Отец взял дочь за плечи и повел к выходу с перрона.
– Ты дочка не обижайся на Славку. Он считает сейчас тебя слишком юной. Ты, главное, не раскисай. Это сейчас ты подросток, а пройдет года три, тебе будет семнадцать, и он обязательно обратит внимание на красивую девушку. Вытри слезы и жди писем. Он обещал писать тебе.
– Ты говоришь серьезно или только для того, чтобы успокоить меня?
– Даю честное слово.
Ксения перестала стричь волосы вообще. Стала носить одежду по фигуре и своего размера, постепенно переходя на юбки и платья. Черты лица ее были правильные, а зеленые глаза делали его симпатичным, даже без намека на косметику. Фигура ее соответствовала возрасту, лишнего веса не было, а вот с походкой была проблема. Она ходила так, как ходят мальчишки, и это нужно было менять.