Все напоминает о тебе

Николаева Юлия Николаевна

– Совсем недолго, - ответила ему.

– Вы... вы местная?

– Да.

Я заметила, как он немного побледнел.

– Простите, а ваши родители...

– Я не знаю своих родителей, я воспитывалась в детском доме с момента рождения.

Он отвернулся в сторону, размышляя над полученной информацией, я разглядывала его, стараясь делать это незаметно. В такого, как он, влюбится любая, тот тип мужчин, которые подчиняют одним взглядом. Сейчас он очень растерян, но все равно видно, что берет города. Я представила Веру, вздорную красивую девчонку, и Абрамова вместе, ему тогда было лет сорок... Почти как я с Андреем. От этой мысли я усмехнулась, Абрамов успел взять себя в руки.

– Приятно было познакомиться, - сказал учтиво и, пожав руку, отошел в сторону. Не знаю, зачем, я прошла следом

и увидела его рядом с женой.

– Мог бы и не охмурять девиц у меня на глазах, - услышал ее резкий голос, Абрамов обернулся, мы встретились взглядами, и я спешно покинула галерею.

Отойдя квартал, села на лавочку возле кафе и перевела дух. Итак, я только что видела своего отца. А он догадался, что я могу оказаться его дочерью. Что теперь? Если он не раскопал правду о Вере тогда, где гарантия, что получится теперь, тем более что она хранится в тайне? Может, тогда его это и не интересовало? А Наталья преувеличивала его любовь и свои страхи за будущее? Может, Абрамов вовсе не собирался ни из семьи уходить, ни вообще принимать участие в жизни Веры и ее ребенка. И тот факт, что девушка пропала, принес только облегчение. А сегодня, увидев меня, он удивился и растерялся от неожиданности. Это вовсе не значит, что теперь он примется копаться в прошлом и искать со мной встреч.

"А если начнет"?
– мелькнула в голове мысль. Что я буду делать, если он придет и скажет: я твой отец?

Мне поплохело от данной мысли. При таком раскладе он рано или поздно узнает, что сделала Наталья. И что? Она не посмеет ничего предпринять... Черт, она украла младенца из роддома, будучи шестнадцати лет отроду, она способна на все... Может, самой все рассказать Абрамову? Обрадуется ли он мне? А если начнет копаться в моей жизни и узнает, что я любовница Андрея?

Я тяжело выдохнула. Этими "если" можно себя далеко загнать. Пожалуй, стоит остановиться.

Я побрела обратно к галерее, потому что оставила машину возле. Мне никто не встретился, беспрепятственно загрузившись, я поехала в сторону дома. Пожалуй, машина мне больше не пригодится, надо вернуть ее Алле. Но пока она у меня, можно сгонять до Березняков. От этой мысли я поморщилась. Спрашивается, зачем? Ни Илья, ни Андрей не горят желанием раскрыть правду, что мне даст эта поездка? Я тряхнула головой. Все просто: я хочу знать, что произошло между ними такого, что это стоило того, чтобы разрушить жизнь одного человека на зло другому. А может, я просто хотела понять, почему Илья так поступил, надеялась найти оправдание его поступку, впрочем, это все было так глупо, что подобные мысли я выбросила из головы. Было около двух часов, и я решила выдвинуться прямо сейчас. Покидала в рюкзак пару футболок и трусов на всякий случай, положила зубную щетку с пастой, мыло, загрузила карту в телефон и двинула в путь.

Дорога до соседнего областного центра была отличной, видимо, проложили новую в связи с очередными выборами. Туда я добралась бодро, а вот дальше стало сложнее. Нужная мне дорога уходила на Сосново, а там, где на карте был поворот на Березняки, до которых оставалось всего двадцать километров, оказалась заросшая и изрытая дождями, как сказал Александр Сергеевич, дорога. Аллина машина подобное путешествие не выдержит, потому я двинула дальше, доехала до ближайшего поселка, где поинтересовалась, как добраться до Березняков.

– Эха ты, - ответил мне мужичок, сидящий на крыльце магазина с бутылкой пива в руке.
– По той дороге не проехать, в объезд надо. Доедешь до Сосново, оттуда завернешь налево, на Кривцы, и обратно в сторону города двинешь, с той стороны подъезд к Березнякам есть. Не скажу, что хороший, но твоя машина пройдет.

– Там вообще живет кто-нибудь?
– посчитала я нужным спросить, он пожал плечами.

– Одни старики оставались, вся молодежь, что была, еще лет пятьдесят сбегать начала, - он хихикнул, - за лучшей жизнью, так сказать. Так что оставались одни старики. Они из Березняков редко выбираются поди. Хозяйство свое, кладбище рядом, - он снова хихикнул, хотя я ничего смешного не видела.

– Сколько в объезд ехать?

– Километров сто намотаешь, да и дорога после Сосново не очень будет, так что не разгонишься.

Поблагодарив мужчину, я вернулась в машину и поехала в Сосново. Дорога после поселка

и впрямь стала хуже, но все же была сносной. Поворот на Березняки я чуть не пропустила, уже опускались сумерки, а он не был обозначен на карте. Дорога была узкой, но на машине проехать можно, я аккуратно свернула и принялась лавировать среди ям и колдобин. Здесь дождей не было, это меня и спасло, в первой же луже я бы застряла. В деревушку я въехала около семи вечера. Она представляла собой жалкое зрелище: широкая пыльная дорога с покосившимися избами по сторонам. Впечатление было, что тут давно никто не живет. Впрочем, вдали громадой стоял лес, поражая своей красотой и величием, и это примиряло с заброшенностью вокруг. Всю дорогу я думала, кем представиться и кого лучше искать - Николаева или мать Ильи. Спрашивать обоих я посчитала неразумным, потому что если история их вражды известна, меня могут выставить, не сказав ни слова. Значит, надо выбрать кого-то одного и через него попытаться вызнать правду. Я остановилась на Андрее. Мать Ильи родом отсюда, но если они с мужем познакомились в другом городе, о нем могут вовсе не знать, а девичья фамилия мне неизвестна. Оставалось решить, с чего я вдруг разыскиваю семейство Николаевых, в голове была одна идея, которая мне, правда, не нравилась. Я медленно проехала по дороге, посматривая по сторонам: некоторые дома совсем разваливались, участки заросли травой, судя по всему, там никто не жил. Всего было домов двадцать, а жилых, на мой взгляд, четыре. Перспективно. Бросив машину у ближайшего, я отправилась к калитке. Дом был старый, деревянный, когда-то голубого цвета, теперь какого-то пыльного. Белые резные окна, трава на участке выкошена, небольшое крыльцо с перилами. Собак не наблюдалось, да и кого тут опасаться? В окнах горел свет, не успела я ступить на крыльцо, как отворилась дверь, и показался дед строгой наружности: небольшое лицо с нависшими над глазами бровями, придававшими грозности, широкий нос, узкие сжатые губы. На голове кепка с маленьким козырьком, одет в простую рубаху и тренировочные штаны. На меня смотрел с подозрением, так что я замерла.

– Вам кого?
– поинтересовался сурово.

– Я... Я ищу Николаевых.

Он вздернул брови в удивлении, отчего лицо его потеряло суровый вид, и стало забавным.

– Дык это...
– он почесал затылок, кепка съехала на лоб, - уехал он.

– Далеко?

– Черт его знает. Как все случилось, так и уехал.

– Случилось что?

Мужчина на мгновенье замолк, раздумывая, потом спросил:

– А ты зачем его ищешь-то?

Помявшись, я сказала:

– Честно сказать, я хочу сына его найти, Андрея. Я вроде как его дочь.

Тут дедок аж рот открыл.

– Как дочь? Еще одна?

– В каком смысле?

– Васька, - открылась дверь, и показалось полное старушечье лицо, - ну чего девку на пороге держишь, давайте уж в дом и поговорим.

Дед нахмурился, но махнул мне рукой, предлагая следовать за ним. Видимо, любопытство оказалось сильнее приличий, по крайней мере, бабушкино. Старушка оказалась маленькой и круглой, широкое лицо с большим носом, добрые глаза, в чем-то супруги были похожи. Звали старушку Марией, на вид им было около восьмидесяти. Бабушка передвигалась бодро, семеня маленькими ножками, дед шел размерено, не спеша. Из небольшого предбанника, заваленного хламом, мы попали в широкую комнату, служившую одновременно кухней, столовой и гостиной, если можно применить такое понятие к избам. Куда больше подошли бы слова вроде: это была большая горница, в данный момент тускло освещаемая стоящей в центре стола масляной лампой, отчего углы комнаты тонули в темноте, и глазом можно было выхватить только большую белую печь в углу, да сам стол с обычными скамейками без спинки.

– Садись, - сказала мне старушка, - и рассказывай. Значит, ты Андреева дочка? А откуда ж ты взялась?

– Я... Из областного центра приехала. Моя мама не хотела рассказывать об отце, я знала только, что это был скоротечный роман, и что он уехал. Недавно она сказала, как его зовут, и что родом он из Березняков, вот я и решила съездить сюда, попытать счастья.

Они переглянулись, старушка вздохнула.

– Вот уж правду говорят: горбатого могила исправит, - махнула она рукой, - это он, видать, тебя заделал, когда в институте учился. Ни стыда у парня, ни совести.