Все о любви
Шрифт:
— Все в порядке, Коуви. Мы просмотрим их — это даст возможность передохнуть, отвлечься на время.
Люцифер вопросительно посмотрел на Филлиду.
Она кивнула и направилась к столу. Вскоре влюбленные, сидя рядом, расшифровывали порой невразумительные надписи.
— Хм-м. — Филлида откинулась в кресле, подхватила какой-то листок бумаги, заложила им страницу в книге, которую держала на коленях, а затем уронила том на пол рядом с креслом. В ответ на вопросительный взгляд Люцифера она пояснила: — Рецепт сливового соуса — я хочу
Тот улыбнулся, и они снова занялись просмотром книг. Неожиданно Филлида выпрямилась, нахмурившись. Люцифер посмотрел на нее.
— Что?
— Тут еще одно посвящение Летиции от Хамфри. «Моей драгоценной, любимой, смыслу моей жизни». Датировано февралем 1781.
— А сколько лет Седрику?
— Около сорока.
Люцифер приподнял бровь и протянул руку за книгой. Помедлив, отложил ее в сторону.
— Подумаем об этом позже.
Пять минут спустя Филлида фыркнула.
— Еще одно «моей драгоценной Летти». Тон довольно… теплый. Подписано «Поросенок».
— Дата?
— 1783.
Люцифер добавил книгу к уже отложенной.
Еще через пять минут стопка отложенных томов увеличилась на три экземпляра. Протягивая последний томик стихов, подаренный драгоценной Летиции джентльменом, который подписался как «Твой роковой любовник», датированный также 1781 годом, Филлида испуганно окинула взглядом кучу книг:
— Это уже серьезно.
— На основании того, что мы уже имеем, вероятно, Седрик имел веские основания беспокоиться по поводу того, что может быть обнаружено в коллекции Горация.
Филлида уставилась на Люцифера:
— Вы имеете в виду, что Седрик может быть не сыном сэра Бентли Фортмена?
— Если это будет доказано и если в завещании сэра Бентли ничего специально не оговаривалось, тогда Поумрой может объявить поместье своим.
— Поумрой недолюбливает Седрика.
— Так я и подумал. Таким образом, у Седрика есть мотив стремиться к тому, чтобы некоторые книги из коллекции Горация исчезли.
В комнате воцарилось молчание. Филлида смотрела на Люцифера, а он на нее. Наконец девушка проговорила:
— Не могу поверить, что Седрик убийца.
— А как должен выглядеть убийца?
— Хуже того, Седрик носит коричневое. Почти всегда. Я знаю, что он носит коричневые шляпы.
— Вспомни — ты когда-нибудь видела его в шляпе, подобной той, что была в гостиной Горация?
Поразмыслив, Филлида покачала головой:
— Не могу.
— Ты ее точно запомнила?
— Шляпу? Да, конечно. Я смотрела прямо на нее. Я ее почти взяла. Если бы увидела ее снова, то, безусловно, узнала бы.
Люцифер удовлетворенно откинулся в кресле:
— Если убийца Седрик, он не станет хранить ее.
— Да, он избавится от этого вещественного доказательства. Седрик, конечно, вспыльчив и может приходить в ярость, но он далеко не дурак.
Филлида нахмурилась:
— Ты спросил Тодда, кто выезжал верхом из Белликлоуза в то утро?
— Додсуэлл спрашивал.
Филлида поморщилась:
— Седрик гораздо крупнее. Хотя, пожалуй, он мог бы бежать так же быстро.
— То есть Седрика не стоит исключать.
Девушка молчала. Подождав, Люцифер осведомился:
— О чем задумалась?
Она посмотрела на него, затем в сторону:
— Седрик хочет — хотел — жениться на мне. Если он убийца, тогда…
Люцифер глянул на часы, затем встал и обошел вокруг стола.
— Пойдем, — протянул он руку.
Филлида послушно встала, вложила свою ладонь в его.
— Ты забыла о летнем бале в Белликлоуз-Мэноре сегодня вечером.
— О Боже! — Девушка глянула в окно, потом на Люцифера. — А может?..
Он ответил на ее невысказанный вопрос:
— Мы должны быть очень осторожны, но мы вполне можем выяснить, интересуется ли Седрик книгами Горация и тем, что в них содержится…
Пять часов спустя, одетая в роскошное платье светло-голубого шелка, Филлида стояла на пороге бального зала Белликлоуза и наблюдала за единственным человеком, который сумел убедить ее обдумать предложение о браке. Он стоял в другом конце комнаты, мило беседуя с миссис Лонгдон. Укрывшись в тени огромной пальмы, она рассматривала его высокую фигуру, темные локоны, обрамлявшие лицо, элегантный черный костюм, изящество которого подчеркивали жилет и галстук цвета слоновой кости. Филлида наслаждалась аурой силы и мужественной уверенности, которая окружала Люцифера.
Она надеялась, что на расстоянии сможет быть более объективной. Внутренне недовольно фыркнув, отругав себя за излишнюю чувствительность, она с трудом заставила отвести взгляд от любовника и осмотреть комнату.
Ей нужно было время, чтобы все обдумать. Проводить день за днем бок о бок с Люцифером, без сомнения, приятно, но здраво думать в его присутствии было весьма затруднительно. А ей определенно необходимо было поразмыслить — о нем, о замужестве. О том, чего она хотела и что из этого может получиться.
Его заявление о том, что он не стал бы соблазнять ее, если бы не намеревался жениться, открыло ей глаза, не на его мотивы, но на ее собственные. Она никогда бы не позволила Люциферу соблазнить себя, если бы уже не была влюблена.
Филлида всю жизнь считала любовь — между мужчиной и женщиной — делом сомнительным.
Ее мать умерла слишком рано, чтобы объяснить дочери более-менее внятно, по каким соображениям люди вступают в брак. Единственная женатая пара, которую она хорошо знала, были Фартингейлы, и их отношения строились на взаимном уважении, а вовсе не на каких-то сильных чувствах. Вечные намеки леди Фортмен только больше запутывали дело.