Все о страсти
Шрифт:
Джайлз схватил Осберта за руку, очевидно, едва сдерживаясь, чтобы не тряхнуть его как следует. Знакомый черный страх наползал на него дымными клубами. Грудь сжали безжалостные щупальца.
— Она взяла экипаж?
Осберт кивнул:
— И двух лакеев. Рядом с кучером сидел еще и грум.
— Прекрасно.
Джайлз выпустил Осберта. Девил спустился с крыльца и стал рядом.
Джайлз глянул на друга и покачал головой:
— Она под надежной охраной, но… — Но он знал, что она в опасности. Неминуемой опасности. При одной
— Мне тоже. И Уоллесу, — поддакнул Осберт.
— Особенно та часть, где речь идет о Чипсайде, — поддержал Девил. — Джайлз, каковы наши действия?
Джайлз немного подумал.
— Осберт, немедленно найми кеб. Мы едем в Чипсайд.
— Превосходно, — кивнул Осберт, отходя.
— А я? — удивился Девил.
— Мне нужно, чтобы кто-то вразумительно объяснил ситуацию дяде Франчески.
— Понятно, — протянул Девил. — Чарлзу Роулингсу?
— Да. Он с семьей остановился в отеле «Бертрам» на Дьюк-стрит. Он говорил, что сегодня они готовятся к отъезду и очень заняты, но мне нужно, чтобы он приехал в Чип сайд. Скажи ему, что Френни там.
— Это кузина Франчески?
— Да. Не знаю, что происходит… что задумала Френни, но…
Но инстинкт предвещал недоброе.
Джайлз встретился глазами с Девилом.
— Ты объяснишь Чарлзу?
— Разумеется. А потом?
— Не знаю. Что бы ни случилось потом, думаю, лучше, чтобы это не вышло за пределы семейного круга.
Девил посмотрел ему в глаза, кивнул и хлопнул по плечу.
— Не будем терять времени. Я отправляюсь к Чарлзу со всей возможной скоростью.
Он направился на Дьюк-стрит, находившуюся в двух кварталах от «Уайте». Джайлз зашагал к кебу, где уже Сидел Осберт.
— Церковь Святой Маргариты в Чипсайде, — бросил он. — И гоните во весь дух!
Франческа сидела в экипаже, медленно катившемся по мостовой. За окном мерк дневной свет. Она узнала высокие здания вдоль Стрэнда, потом дорога, проходя через Флит, сузилась. Джон придержал лошадей, и грум, спрыгнув на землю, прЪворно зажег фонари. Карета неспешно потащилась на холм, к собору Святого Павла. Стуча копытами, кони снова стали спускаться по очередному откосу, в ту часть Лондона, которую никогда не видела Франческа.
Скоро бледные клочья тумана затянули окна домов. Дорога шла вблизи реки: туман становился гуще, лавки и таверны были окутаны молочным саваном.
Франческа нахмурилась. Ей впервые стало не по себе. Дурное предчувствие росло с каждой минутой, слишком острое, чтобы его игнорировать. Почему Френни выбрала такое неприятное место? Осберт прав: Джинни никогда не привела бы сюда подопечную.
Сырость проникала в карету — по спине Франчески полз озноб.
Что-то неладно. Что-то не так. Опасность подстерегает за углом.
Но она сможет узнать, в чем дело, только когда встретится с Френни. Кроме того, с ней четверо дюжих мужчин,
Дорога превратилась в едва заметную нитку, неровную и ухабистую. Экипаж то и дело подбрасывало на выбоинах. Но Франческа старалась решить, как себя вести, чтобы не спугнуть Френни, не вывести кузину из себя, не потревожить ее и без того натянутые нервы и одновременно позаботиться об их общей безопасности.
Городские колокола пробили четыре раза, когда карета наконец остановилась. Грум и кучер спрыгнули, лакей открыл дверцу:
— Мэм?
Джон остановил лошадей как раз у ворот церкви, Франческа подала руку лакею и спустилась вниз. Ступеньки вели к тропинке через приходское кладбище. Франческа присмотрелась к темной громаде церкви, едва видимой сквозь белую пелену, и оглянулась.
— Вы, — показала она на грума, — оставайтесь с Джоном. — А вы двое, — обратилась она к лакеям, высоким и здоровым парням, — пойдете со мной.
Они, ни о чем не спрашивая, подчинились. Лакей открыл калитку и ступил внутрь.
— Прошу прощения, мэм, но, кажется, мне лучше идти впереди.
Франческа кивнула. О чем только думает Френни?
И действительно ли она тут?
Ответ на этот вопрос она получила почти сейчас же. Церковь была не освещена, если не считать единственного луча, протянувшегося от ближайшего конца поперечного нефа. Раскачивающийся фонарь бросал тусклые отблески на пол и стену. Франческа едва разглядела фигуру человека, бродившего у алтаря. На окнах смутно светились витражи, так что сквозь стекла ничего нельзя было различить, но скованная походка уже сама по себе была достаточно красноречивым признаком.
— Это моя кузина, — объявила она. — Как я могу войти?
Им пришлось обогнуть все здание, прежде чем попасть к входной двери. Франческа остановилась.
— Подождите здесь. Моя кузина немного простовата. Она не станет говорить, если увидит незнакомых мужчин со мной.
Лакеи переглянулись. Тот, кто показывал дорогу, неловко откашлялся.
— Дело в том, мэм, что нам приказано не выпускать вас из виду. — И, многозначительно поведя рукой вокруг себя, добавил: — А в таких местах — не отходить от вас ни на шаг.
Франческа покачала головой:
— Я войду, а вы — нет, но вы можете охранять дверь, чтобы сюда никто не вошел. Я оставлю ее открытой, чтобы в случае опасности крикнуть. — Она властно подняла руку, не желая слушать дальнейших протестов. — Именно так мы и поступим. Оставайтесь здесь.
Она подступила к двери в полной уверенности, что ее не посмеют ослушаться. Так оно и вышло. Лакеи остались на месте. Туман, окутавший их плечи, придавал им вид сказочных великанов. Франческа вошла внутрь. Церковь оказалась не просто старой — древней. И холод стоял невыносимый. Сочился из вековых камней. Франческа вздрогнула, радуясь, что надела теплую ротонду и захватила муфту.