Все оттенки лжи
Шрифт:
– Деньги сняли! – яростно хлопнув дверцей, заявил он.
– Все? – спросила я.
– Нет, пятьдесят тысяч! Женя…
Шишков некоторое время просто смотрел – бессмысленно – на меня, вытаращив глаза, и наконец воскликнул:
– Ее пытали! Заставили сказать код! Ее для этого и похитили!..
– Постойте! – Я попыталась утихомирить его. – Но почему же тогда они не сняли все? Сколько там осталось?
Шишков назвал сумму, существенно превышавшую эти пятьдесят тысяч.
– Что-то уж больно совестливые нам
– Не знаю, не знаю! – завопил Шишков. – Меня, наверное, сегодня инфаркт стукнет! Я не доживу до того момента, когда все это закончится!
– Стоп! – прикрикнула я. – Прекратите истерику! Есть у меня кое-какие соображения…
– Я вас прошу, я вас умоляю – найдите ее! – кричал Шишков. – Я готов вам заплатить любую сумму, только верните Алену! Мне даже страшно подумать, где она сейчас и что с ней!
– Успокойтесь, – строго сказала я. – И постарайтесь ответить на все мои вопросы.
– Спрашивайте! – с готовностью кивнул Шишков, немного придя в себя.
– Кого из друзей вашей дочери вы знаете лично?
– Зачем они вам?! – изумился Шишков.
– Отвечайте! – с досадой поморщилась я.
– Ну… – Шишков закатил глаза. – У нее в классе есть вроде бы одна подруга, Катя. У ее отца небольшая фабрика мебели.
– Так, фамилия этой Кати?
– Не знаю… – растерянно развел руки в стороны Шишков.
– Прекрасно, – усмехнулась я. – Ну, а парень у нее есть?
– Да вы что, ей же пятнадцать лет всего! – возмутился Шишков.
– Девушки нынче «ранние», не судите о ней по своей собственной юности. Хотя, думаю, и вам в пятнадцать лет уже было что вспомнить.
Шишков покраснел и нервно заговорил:
– Да нет, нет! Какие парни?! Я ее давно уже предупредил: до окончания школы – никаких амуров!
– Понятно, значит, вы ничего об этом не знаете, – резюмировала я. – А с кем она чаще всего общается? С кем делится своими мыслями, переживаниями?
– Ну, со мной, с матерью… – принялся было перечислять Шишков.
– Это не те варианты, – заметила я. – Нужны именно ее подруги.
– Да у нее в аське куча контактов! С ними она и переписывается!
– О чем?
– Да так, о ерунде всякой: привет – как дела? – пожал плечами Шишков. – Чем ей с кем-либо делиться-то? Живет как сыр в масле!
Я поняла, что большего от него не добьюсь, и сказала:
– Сейчас я отвезу вас домой и поеду выручать вашу дочь. А вы тихонько сидите дома и не ломайте дров! Не вздумайте заняться какой-нибудь самодеятельностью. Если вам все-таки позвонят с требованием выкупа, обязательно запишите разговор на микрофон. Потяните время, сделайте вид, что связь прервалась, сразу же позвоните мне или скиньте эсэмэску, хотя бы в одно слово. Я сразу же вам перезвоню. Все поняли?
Шишков послушно кивнул и всхлипнул. Я отвезла его домой и еще раз повторила, чтобы он не вздумал ничего предпринимать без согласования со мной. И поехала в сто тридцать седьмой лицей.
Было уже половина второго, до конца занятий старшеклассников еще оставалось время, но меня интересовали семиклашки, точнее, один из них – мальчик по имени Саша Мартынов. Чтобы случайно не упустить его, мне пришлось войти в лицей. Преграда в лице охранника у входа в здание не давала мне возможности подняться в классы. Конечно, я вполне могла миновать его тем или иным способом. Но решила, что в этом нет необходимости: я вполне могу дождаться Сашу в вестибюле.
Когда прозвенел звонок с шестого урока и к выходу из лицея потянулись ученики, я, высмотрев в их толпе мальчишку, подходившего по возрасту, остановила его и сказала:
– Привет! Ты Сашку Мартынова знаешь?
– Знаю, – он кивнул и спросил: – А вам он зачем?
– Хочу дать ему возможность подзаработать, – ответила я. – Его мама встречает или папа?
– Нет, он сам приходит и уходит из школы тоже один. Он в соседнем дворе живет, – поведал мне пацан, и это меня еще больше успокоило.
Задавать вопросы несовершеннолетнему свидетелю в присутствии его родителей значило бы нарваться на железобетонную стену непонимания. И даже такой аргумент, что от рассказа их сына зависит раскрытие обстоятельств исчезновения ученицы лицея, не помог бы мне, наоборот, только усугубил бы положение.
– Вон он, Сашка! – указал в конец коридора мальчик.
Это был вихрастый рыжеволосый пацан. Внешность у него была весьма запоминающаяся, и я, не скрываясь, быстренько вышла из школы и приготовилась подождать его на улице.
Когда Сашка вприпрыжку направился к воротам, я пошла за ним следом. Мальчик остановился у киоска со всякой мелочовкой, купил шоколадный батончик, развернув его, откусил огромный кусок и бросил обертку на землю.
– Ай-яй-ай! – произнесла я, подходя к нему. – Саш, а ты знаешь, что мусорить нехорошо?
Сашка непонимающе уставился на меня.
– Видишь, как чисто во дворе лицея? А вокруг видишь, какая грязь? А все из-за такой вот небрежности. Ну ладно, люди невоспитанные так поступают, но ты-то, Саш? В престижном лицее учишься…
Сашка смотрел на меня, не особо «грузясь» угрызениями совести, да я на это и не рассчитывала. Мне нужно было как-то начать разговор.
– А это вы мне хотели работу предложить? – вдруг спросил он.
– Я, – не стала я спорить.
– Подмести, что ль, где-нибудь? – скривился он. – Меньше чем за пятисотку не соглашусь!
– Неслабые у тебя расценки! – сказала я. – Только подметать ничего не нужно. Достаточно рассказать, с кем ты вчера видел уходившую из лицея Алену Шишкову.
– И я получу пятисотку? – прищурился Мартынов.