Все оттенки одиночества
Шрифт:
— Малфой — извиниться? Нет, ты, очевидно, о ком-то другом говоришь. Да и я все же виновата. — Гермиона направилась к двери нерешительно, сжимая в руках записку. Сейчас как раз кончался обед, и можно было отправиться туда, куда ее почти вежливо позвали. Но только зачем?
***
Гермиона сложила руки на коленях, не понимая, почему она сидит уже так пять минут, вроде приглашенная какой-то девушкой в кабинет к Малфою и даже сидящая перед его столом. Кабинет пустовал без хозяина, и Гермиона от скуки разглядывала помещение. Две нормальные стены, образующие угол, были отделаны деревом, две другие были сделаны из стекла. На столе горела миниатюрная версия этого странного табло, числа на нем то росли, то убывали,
Она смотрела на табличку с именем Драко Люциуса Малфоя, заведующего отделом магического правопорядка. Она знала другого Драко, выпендривающегося, трусливого, буквально умоляющего его спасти. И вдруг начальник, а она сидит в отделе из четырех человек, который теперь еще бесполезным считается. Потрясающий исход событий!
— Прошу извинить меня за опоздание. — Малфой поспешно сел за свой стол. Он положил палочку рядом с рукой, после чего снова посмотрел не на нее, а в какое-то донесение. Ей вдруг захотелось покричать что-то вроде: «Ау, я же грязнокровка, помнишь, а ты передо мной извиняешься, ты меня ни с кем не перепутал?» Ее преследовало ощущение иррациональности. Она сидит перед ним на стуле, как школьница перед профессором на отработке, и хотя она пришла только чтобы извиниться, она почему-то сидит и молчит, потому что молчит он. Ей вдруг показалось, что Малфой выглядит и ведет себя так, словно ему за тридцать. Он не замечал ее еще минут пять, и Гермиона начала войну сама с собой: ей уже не так хотелось извиняться, но совесть подкинула ей образ того, как истерично выглядела она со стороны.
— Я пришла, чтобы…
— Я должен был проследить, чтобы до вашего отдела дошли все необходимые подтверждающие документы. Это ошибка моих операторов. — Наконец он отложил донесение. Оно свернулось само по себе и вылетело в специальное окошко, которое было сделано в стеклянной двери.
— О, я… — опять попыталась Гермиона, зачем-то сминая в руках край форменной юбки. Малфой наконец посмотрел на нее. Этот взгляд был почти у каждого начальника, отсутствующий и выжидающий. — Я просто хотела сказать, что я очень… импульсивно себя повела.
— Ничего удивительного, я не предоставил никаких объяснений всем сотрудникам. — Он снова взглянул на часы. — Этого статистического листа достаточно? Копию подписанного Бруствером решения мы сможем выслать только завтра.
— Достаточно, наверное. — Она почему-то подумала, что до сих пор надеялась на какое-то чудо, но, похоже, все выглядит так, словно их действительно уже почти закрыли. Где ей искать работу? А как же ее стол? А как же Одри, к которой Гермиона так прикипела? Ее только перестали бесить фразы в виде «Перси то, Перси это». А чай? Только у нее был такой же потрясающий чай! Странно, раньше Гермиона бы разъярилась, считая это дискриминацией, но числа говорили сами за себя: ее работа была бесполезна абсолютно.
— Я позвал вас не за этим, — неожиданно произнес Малфой в полной тишине. Дверь кабинета он за собой закрыл сразу, как пришел, но этой тишины Гермиона не осознавала. Она вздрогнула от неожиданности, посмотрев на него с сомнением. Он открыл ящик стола и достал оттуда сверток договора. — Это если вам понравится вакансия в моем отделе.
— Вакансия… Что? — тупо переспросила она. На какое-то мгновение выражение его лица показалось Гермионе смутно знакомым, словно он хотел сказать ей, что ее мысли такие же чистые, как и кровь, или что-нибудь такое, но через секунду он снова стал незнакомым мужчиной со знакомым именем.
— Все здесь. Как ознакомитесь, так и сообщите. А сейчас мне нужно заниматься своей работой, если вы позволите. —
Гермионе ничего не оставалось, как выйти в коридор, не понимая, хочет она прочитать этот договор или не хочет. Все выглядело слишком… неправильным.
========== Глава 2 ==========
Телевизор тихо разговаривал сам с собой. Гермиона механически резала салат. Взгляд ее был прикован к свитку, который она не смогла открыть. Не нашла смелости. Что там, очередное унижение в малфоевском стиле? А если нет? Что она будет делать, если там контракт на обычную работу, которая придется Гермионе по силам? Черт возьми, сложно сказать, чего она боится больше. Малфой сбил ее с толку своим поведением, а она смущала сама себя, не понимая, что так прицепилась к Малфою. Она ругала себя последними словами, но никак не могла набраться храбрости и прочитать его.
Одри она тоже ничего не сказала.
Гермиона едва не отрезала себе палец. Каким-то чудом она остановила нож в миллиметре и отложила его от греха подальше. До какого же состояния она дошла, если сидеть в пустой квартире без телевизора ей просто страшно? Его бормотание успокаивало ее и создавало ощущение, что дома кто-то есть. Четыре года пролетели слишком быстро, но почему-то только сейчас она стала замечать странности в своем поведении. Черт возьми, она готова была бы даже сдавать кому-нибудь диван в гостиной, лишь бы больше не быть одной. Тогда…
Четыре года назад ее решение казалось ей очень правильным. Ведь она не хотела возвращаться с курсов домой, зная, что дома ее будет ждать очередной скандал. Она совершенно не уделяла внимания Рону и не понимала, почему он так злится. Да еще ребенок… Эти дети. Гермиона не представляла, как можно выпасть из реальности минимум года на три, слушая без конца этот ор и пытаясь понять, что этому существу нужно. Сперва она кричала на Рона. Затем выгнала его. А затем пришла извиняться, но все слова уже были сказаны. Она чувствовала себя виноватой, вернувшись в Нору, но понимала, что Рон — больше не близкий ей человек. Она сама все разрушила, и все эти четыре года прекрасно осознавала, что ей не за что злиться на Рона. Иногда… Иногда она готова была бы отдать все, лишь бы Рон снова был с ней. Он не поддерживал порядок, он без конца пил пиво, оставляя батареи бутылок на полу, его носки, вечно лежащие не парами, дико ее раздражали, но это были идиотские детали. Все как-то живут, так почему она не может? Захотелось ей, черт возьми, свободы действия.
Кому она теперь нужна с этой своей свободой действия?
Гермиона устало опустилась на стул. Что толку думать, что там задумал или не задумал Малфой? Мир не крутится вокруг нее, в конце концов, и если она откажется, то просто потеряет вакансию, ведь ничего другого у нее и нет. Надо просто прочитать. Договор не укусит ее и не потребует расписаться кровью немедленно после прочтения. Но почему же ей так не хочется читать, что его чертово величие решило предложить ей в качестве гуманитарной помощи? Это ведь наверняка лишь способ посмеяться над ней и ее положением. Ничего другого в голову Гермионе просто не приходило. Ну кто приглашает на работу после того, как на него наорут? Малфою просто нужно было иметь ее под рукой, чтобы издеваться.
Она перечитывала текст, должно быть, пятый раз, но смысл слов все равно не доходил до нее. Что значит модифицировать древние законы? У нее нет подходящего образования, чтобы это делать. Только чистокровные волшебники имеют права получать похожее постхогвартское образование, вроде управленцев или экономистов, или аналогов маггловских юристов. Все это было недоступно ей, как магглорожденной, так как она могла быть принята на такую работу? Это ошибка. Но нет, наверху было написано ее имя, правда, с фамилией Уизли.