Все пиарщики делают это!
Шрифт:
– Где, сука, твои тридцать девок? – приговаривал Тимур, втаскивая Капу в квартиру – Ты у меня сейчас сам будешь танцевать в этом сарафане с кружавчиками!
Мы сразу повеселели.
Григорьянц трезвел быстро и профессионально. Через полчаса он уже был гладко выбрит и натягивал костюм ведущего. Зажмурившись, глотнул нашатырного спирта, позвонил куда-то и сообщил, что девушки из танцевального ансамбля «Солнышко Сибири» уже едут для репетиции в сарафанах.
До начала праздника оставалось два часа. Повара местных кафе уже сервировали столы на центральной площади Полонска. За
Ведущей в пару Григорьянцу не было, и на эту роль торопливо утвердили Ваську. В сарафане до пят и криво надетом кокошнике она выглядела трогательно и жалко. Еще хуже смотрелись девочки-школьницы из «Солнышка Сибири» в сарафанах, еле прикрывающих пушок на лобке. Григорьянц, импровизируя, учил их последовательности прихлопов и притопов и шумно сглатывал слюну, оглядывая гладкие бледные коленки.
– Нас посадят за использование малолеток в порно-шоу... – мученически стонал Тимур. – А они все равно перепутают все движения к чертям. Дашка, выручай! Надевай сарафан – и с ними, как дядька Черномор!..
Я задумалась, поморщилась и полезла в сарафан.
Праздник на площади стартовал феерически.
– Милые мои! Я рад приветствовать вас на Празднике русского лаптя! – восторженно завопил Сева Григорьянц. – А скажите мне, что у нас сегодня за праздничный повод? Да ведь у нас выыыыборы!..
Васька позеленела под кокошником.
– Да-да, мы выбираем лучшего повара в Полонске! – отчаянно крикнула она, выдирая у Севы микрофон. – И сможем отведать золотых рецептов русской кухни! Оценивать кулинарное мастерство поваров будет наше уважаемое жюри, которое мы представим чуть позже...
Жюри Тимур судорожно набирал из добровольцев.
– Встречайте – старинный народный танец «Пойду ль я, выйду ль я»!
Из динамиков почему-то запел Дима Билан. Я с тоской глянула на своих разнокалиберных старлеток в сарафанах, махнула рукой и понеслась в танец галопом. Снизу сарафан развевался, а сверху из него предательски выскальзывала грудь.
Первым, на что наткнулся мой галопирующий взгляд, стало офонаревшее лицо репортера Юрия Пеночкина. Я поняла, что об уважении с его стороны отныне говорить бессмысленно.
Потом мы с Тимуром на радостях тяпнули за сценой под дикое мычание ансамбля «Бабий разгуляй». Потом откуда ни возьмись появился Николай, пояснив, что он контролирует наш праздник.
– Ах ты, падла и шпион, – припечатал захмелевший Тимурка, – ну так полезай в жюри. Будешь председателем.
Потом мы упоенно жрали. Гурьевскую кашу с пирогами. Щи двенадцати разновидностей. Квашеную капусту с красным вином. Пельмени с яблочным вареньем. Креветки с оладушками. Жареную рыбу с солеными грибами. Манты с мочеными грушами. И опять пельмени...
Васька, крадучись, соскальзывала со сцены и бежала за мочеными грушами прямо в кокошнике. Григорьянц сиротливо покачивался на сцене, временами выдавая в микрофон профессионально-плоские шутки.
– Пусть помучается, пьянь гидравлическая, – мстительно заявила Васька, наливая полстакана водки и держа пальцами пельмень. – Я из-за него весь день
Электорат веселился, набивая пакеты блинами с бесплатной икрой. Песни воспринимались как неизбежная нагрузка к халяве.
Победу, не мудрствуя лукаво, присудили армянской кафешке «Вардан» – во всяком случае, мы ее знали и неоднократно пили там кофе. К тому же из всего кустарного жюри только Николай твердо знал, с какой стороны тарелки должна лежать вилка. Победитель Вардан Адамян, ошарашенный и счастливый, припал к вырезу моего сарафана, бормоча, что отныне мы – его алмазные гости и родные братья...
На радостях мы тяпнули еще – и это последнее событие вечера, которое я помню отчетливо.
Финальный танец девочки из «Солнышка Сибири» исполняли уже без меня. Танец был смелой импровизацией, и мэр Полонска аплодировал им стоя. Позже, когда мэр говорил о благополучии региона и о том, что Петров – лучший гарант стабильности, Григорьянц упал со сцены.
Еще чуть позже выяснилось, что мы потеряли Николая. Его искали на центральной площади, среди объедков и осоловелых аборигенов.
Васька пыталась стащить кокошник и выйти наконец из образа.
Совершенно неясно, как мы оказались в кафе «Вардан» – без Николая, зато почему-то с Капой, и Капа с Васькой озорно отплясывали менуэт под аккомпанемент хозяина заведения. Я, судя по углу обзора, в этот момент сползала под стол.
Пропажа Коли была бы потерей для штаба. К счастью, утром он нашелся сам. Пришел и постучал кулаком в дверь квартиры, игнорируя звонок. Он был пьян за гранью вообразимого. Его голый торс обтягивала белая женская курточка с капюшоном, измазанная чем-то вроде кетчупа. Джинсы и половина щеки были в желтой масляной краске. Он залпом выпил литровую бутыль минералки, упал в коридоре и проснулся к вечеру. Все сделали непроницаемые лица.
– Коля, откуда на тебе разводы желтой краски? – деликатно удивилась Васька.
– Наверное, сел в краску, – с достоинством отвечал Коля.
– Лицом?
Этим изысканным финальным аккордом завершился Праздник русского лаптя. И он же ознаменовал окончание нашей ссылки в Полонск.
Перед нашим отъездом редакция получила ворох ценных советов, которые, судя по лицам, никто не собирался даже запоминать. С тем же успехом можно было записать их на туалетной бумаге.
Мы с Васькой входили под своды родного особняка, ведомые ангелом Николаем – адвокатом по скользким делам и лучшим специалистом по черным дырам в предвыборных законах.
Гарик ожидал на лестнице – добрый демон нашего ни на что не похожего рая.
– Елки-моталки, да вы же сегодня красавицы! Полонская тайга пошла вам на пользу! Вы не представляете, как одиноко тут было без вас!
Его преувеличенный энтузиазм означал, что Гарик имеет к нам свой интерес.
– Спасибо, мы отлично отдохнули, – с мягким сарказмом заметила Васька. Это означало: только идиотки покупаются на дешевую лесть.
Гарик выдержал драматическую паузу и провозгласил:
– Теперь, когда вы стали мастерами по устройству праздников...