Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Русская литература XIX века
Шрифт:
Зачем и кому нужна эта книга
Такого издания на русском языке еще не было. Впервые предпринята попытка кратко пересказать самому широкому кругу читателей наиболее известные произведения отечественной и зарубежной художественной литературы. На Западе подобная практика существует издавна. Так, к примеру, элементарное представление о сюжете «Анны Карениной» зарубежный читатель может получить за несколько минут, ознакомившись с соответствующей главкой в немецком многотомном своде пересказов «Киндлерс Литератур Лексикон» или в итальянской литературной энциклопедии Бомпьяни. А вот «гордый внук славян» до сих пор такой возможности не имел, поскольку, пользуясь выражением булгаковского персонажа, «у нас не принято, а у них принято». У нас не принято было заниматься изданием компактных пересказов, более того — сама идея краткого изложения литературных шедевров долгое время наталкивалась на определенное сопротивление, обусловленное спецификой нашей культуры и национального менталитета. Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, Достоевской были для нас всегда больше, чем просто писателями, а созданное ими — больше,
Этот духовный максимализм в «самой читающей стране» распространялся и на зарубежную словесность. К примеру, для Ахматовой и Мандельштама, а также для некоторых их менее известных современников было вполне естественно свободно ориентироваться не только в «Евгении Онегине», но и в «Божественной комедии», зная ее не по переводам — по оригиналу. А, скажем, роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» в шестидесятые — семидесятые годы, после выхода перевода Н. М. Любимова и монографии М. М. Бахтина о творчестве Рабле, стал неотъемлемой частью отечественной культуры. В такой ситуации знакомиться с сокровищами мировой словесности по кратким, сухим изложениям никому и в голову не приходило. Чрезвычайно показателен фрагмент выступления Владимира Высоцкого на одном из концертов: «Часто пишут записки: «Расскажите кратко о себе». Вот это вопрос! Это мне напоминает, как однажды во время экзаменов в школе-студии Художественного театра я, стоя в коридоре, получил записку от своего товарища с просьбой прислать шпаргалку. Буквально в этой записке было: «Напиши краткое содержание «Дон-Кихота». Далее в фонограмме, естественно, следует дружный смех аудитории. Однако, отдавая должное остроумию нашего прославленного барда, его позицию можно оспорить. Достаточно обратиться к опыту нескольких поколений филологов, изучавших на первом курсе университета историю зарубежной литературы средневековья и Возрождения, куда входит и «Дон-Кихот», и еще много-много произведений, общая величина которых раз в сто превышает объем прославленного романа Сервантеса. Прочесть за один семестр этот гигантский массив физически невозможно. Что оставалось делать? Многие студенты, сговорившись, делили между собой шедевры, читали их порознь, а потом пересказывали друг другу. Такое изучение называлось в шутку «фольклорным методом». А для полного и основательного овладения обязательными текстами у каждого оставалась впереди целая жизнь. Согласитесь, что «укороченное» и схематичное знание — ну, не «Дон-Кихота», конечно, а, скажем, «Беовульфа» или «Неистового Роланда» — все же лучше и полезнее их «честного» незнания.
Литература — это прежде всего искусство, но вместе с тем — информация, хотя и весьма специфичная. И информационный объем мировой художественной словесности непрерывно увеличивается, разрастаясь до все более внушительных размеров. На первый взгляд, в разряд бессмертных попадает незначительное число писателей и произведений, большинство же подлежит забвению. Но, в отличие от науки и техники, от идеологии, в художественной литературе новая информация не отменяет и не вытесняет прежнюю. Каждая литературная эпоха, создавая свои шедевры, требует открытия новой ячейки в памяти культуры и в сознании читателя. Уважающий себя интеллигент должен сегодня знать и Набокова, и Фолкнера, и Камю, и многих других корифеев нашего столетия, что не освобождает его от необходимости читать и понимать все те произведения, которые составляли круг чтения интеллигентов чеховской поры. Среди утопических лозунгов коммунистической эпохи был и такой: «обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Призыв красивый, но, увы, нереальный, поскольку у каждого человека только одна жизнь и одна память, едва ли способная вместить в себя совокупность духовно-интеллектуальных сокровищ всех времен и народов.
Каков же выход из этого неизбежного, с каждым веком усугубляющегося противоречия? Только один — систематизация, схематизация, каталогизация мировых книжных богатств. Между прочим, такую работу еще в IX столетии начал константинопольский патриарх Фотий, составивший «Мириобиблион» (переводится как «Множество книг» или как «Библиотека») — собрание кратких описаний произведений греческих и византийских авторов, включая сюда литературу церковную, светскую, историческую, медицинскую. Примечательно, что идея такой универсальной, всеобъемлющей библиотеки вновь сделалась актуальной тысячу сто лет спустя. В произведениях Германа Гессе и в особенности в новеллистике Хорхе Луиса Борхеса возникает образ «мир как библиотека». На исходе XX века и второго тысячелетия культура тяготеет к подведению итогов, к обобщению всего опыта мировой художественной словесности. Пора, пора единым взглядом окинуть все, что написано и прочитано человечеством, все, что предстоит унаследовать читателям нового века и тысячелетия.
Вот почему именно теперь стало и возможным, и необходимым такое издание, как «Все шедевры мировой литературы в кратком изложении», предназначенное как для «выборочного», так и для «сплошного» чтения, состоящее не из аннотаций, не из научных описаний, а из кратких пересказов важнейших произведений русской и мировой словесности. Само слово «пересказ» несет в себе смысловой оттенок сотворчества, недаром оно соотносимо с такими понятиями, как «сказ», «рассказ». Пересказ не есть нечто чужеродное литературе, к нему часто прибегают сами писатели. «…Девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку <…>, и этот человек, разумеется, в противуречий с обществом, его окружающим <…> Кто-то со злости выдумал об нем, что он сумасшедший, никто не поверил, и все повторяют, голос общего недоброхотства и до него доходит, притом и нелюбовь к нему той девушки, для которой единственно он явился в Москву, ему совершенно объясняется, он ей и всем наплевал в глаза и был таков». Так излагал краткое содержание комедии «Горе от ума» в письме к П. А. Катенину сам А. С. Грибоедов. Такие «автопересказы» чрезвычайно ценны для культуры, для читателей: они многое помогают уяснить в авторских замыслах. Бывает наоборот: писатель сначала «пересказывает» для себя общий план произведения, а потом уже приступает к его написанию — подобных пересказов немало в записных книжках Чехова.
Когда-то пересказ был необходимым элементом литературной критики. Вспомните известные всем со школьных лет статьи Белинского: помимо оценки произведений и их трактовки там непременно содержится пересказ. И, излагая на свой манер, скажем, сюжет «Героя нашего времени», знаменитый критик отнюдь не лишал читателя удовольствия от предстоящего знакомства с лермонтовским текстом. Наоборот, эмоциональное, живое переложение только усиливало интерес к роману. В дальнейшем российская критика постепенно отошла от пересказа как приема, и в настоящее время он, по сути, не практикуется. Но выиграли ли от этого читатели — вопрос весьма спорный. Кто знает, может быть, критики еще вернутся к старинному надежному приему изложения «краткого содержания», что даст читателю возможность решать: стоит ли знакомиться с полным текстом той или иной литературной новинки.
Никакой пересказ, естественно, не может заменить первоисточника. Но дать о нем представление он в состоянии. В этом смысле пересказ подобен литературному переводу с языка на язык, подобен творческой вариации на тему известного образца. В какой-то мере он перекликается и с литературной пародией, которая зачастую дает хотя и субъективно-комическое, но и достаточно внятное изложение больших повествовательных произведений. Добротный и четкий пересказ — это тоже литературный текст, это своего рода маленькая новелла, служащая моделью известного литературного произведения — романа, повести, драмы, поэмы. И если пересказ сделан с глуг боким знанием и пониманием первоисточника, написан живым и доходчивым языком (а к этому стремились все участники этого большого коллективного труда — литературоведы, переводчики, прозаики), то он, несомненно, принесет пользу.
Теперь о составе издания. Оно включает следующие тома:
Русский фольклор. Русская литература XI–XVIII веков.
Русская литература XIX века.
Русская литература XX века.
Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения.
Зарубежная литература XVII–XVIII веков.
Зарубежная литература XIX века.
Зарубежная литература XX века.
Каждый том является самостоятельной книгой, а все вместе они составляют своеобразный атлас мирового литературного пространства от древнейших времен до наших дней. По понятным причинам отечественная словесность представлена здесь с большей полнотой, чем зарубежная. Основное место занимает краткое изложение романов, повестей и драматургических произведений, а поэзия представлена пересказами сюжетных поэм и эпопей. Такова объективная закономерность развития мировой литературы — движение от поэзии к прозе, постепенное утверждение романа как главного жанра изящной словесности. За пределами нашего свода остались лирическая поэзия, исторические и философские трактаты, многие мемуарные книги, обладающие качествами художественной литературы. Ограниченно представлена новеллистика: пересказать короткий рассказ труднее, чем самый большой роман, а порой и просто невозможно. Мы не сочли целесообразным также включать сюда пересказы религиозных текстов: книг Ветхого и Нового Заветов, Корана. Они подлежат особому изучению и, к счастью, не нуждаются сегодня в маскировке под «художественную литературу», как в годы атеистического диктата, пересказ же беллетристических текстов — занятие сугубо светское.
Все эти ограничения носят вынужденный характер и объясняются тем, что культура пересказа у нас только начинает развиваться. Быть может, со временем мы повторим опыт англоязычного издания «Шедевры мировой литературы» под редакцией Фрэнка Н. Мэджилла, где в третьей серии, вышедшей в 1960 году, двенадцать лет спустя после первой серии, предприняты изложения-описания книг лирики, а также небеллетристических сочинений — трудов философов, историков и даже литературных критиков. Так или иначе, мы имеем в виду выпустить со временем дополнительный том, где будут восполнены все пробелы, где будут учтены пожелания и рекомендации читательской, научной и литературной общественности.
Отметим, что термин «шедевр», вынесенный в название нашего издания, не стоит понимать с излишней буквальностью. В средние века слово «шедевр» (chef-d'oeuvre) было обозначением образцового изделия, которое ремесленник представлял в цех, чтобы получить звание мастера. Затем «шедеврами» стали именовать высшие достижения искусства, хотя граница между «шедевром» и просто талантливым произведением достаточно подвижна и субъективна. В наше издание включены пересказы тех произведений, которые сохраняют ту или иную актуальность для нашего времени: порой их долговечность обусловлена стилистическими достоинствами, порой — значительностью сюжета и характеров, порой — интенсивностью воздействия на читательские умы. В идеале, по-видимому, объектами кратких пересказов должны стать все литературные тексты, представляющие культурную ценность. Заглядывая в будущее предпринятого нами начинания, мы видим полные собрания пересказов произведений таких писателей, как Шекспир, Бальзак, Достоевский, Л. Толстой, — и вместе с тем обширный массив кратких изложений романов и повестей, принадлежащих беллетристам второго и третьего ряда, то есть тексты, освоить которые в полном объеме может только специалист. Культура пересказа не может быть создана в одночасье, она требует многолетней кропотливой работы, она еще во многом экспериментальна, сопряжена с необходимостью проб и ошибок. Сегодня мы только закладываем основу российского фонда кратких пересказов, своего рода информационного банка данных. Будем надеяться, что этот первоначальный капитал принесет со временем духовную прибыль!