Все страхи мира
Шрифт:
— Шестьдесят процентов, работает устойчиво, — произнёс старший механик. — Никаких колебаний в уровне давления.
— Двадцать три узла. Оставшиеся сорок процентов мало что нам покажут… и шум потока сейчас начнёт отражаться в корпусе лодки. Будь повнимательнее, Ваня!
— Слушаюсь, капитан!
— Какую наибольшую скорость вы развивали?
— Тридцать два узла при номинальной мощности реактора. Тридцать три — при перегрузке.
— Ходят слухи о новой краске для корпуса лодки…
— Это то самое английское изобретение? Судя по данным разведки, американские ударные подлодки в результате
— Совершенно верно, — подтвердил адмирал. — Мне говорили, что формула состава нам известна, вот только мы столкнулись с трудностями при её производстве, а процесс окраски ещё более сложен.
— При скорости свыше двадцати пяти узлов возникает опасность срыва антиакустических плиток с поверхности корпуса. У меня такое однажды случилось — тогда я был старпомом на «Свердловском комсомольце»… — Дубинин покачал головой. — Ощущение, словно ты оказался внутри железного барабана — так эти проклятые резиновые плитки били по корпусу.
— Боюсь, что с этим мы ничего пока не можем сделать.
— Семьдесят пять процентов мощности.
— Уберите эти плитки, и я смогу прибавить ещё один узел к предельной скорости.
— Вы действительно выступаете за это?
Дубинин отрицательно потряс головой.
— Нет. При мчащейся в воде торпеде это может стать границей между жизнью и смертью.
На этом разговор прекратился. Через десять минут мощность реактора достигла предельной — пятидесяти тысяч лошадиных сил. Шум насоса стал теперь очень заметным, но всё-таки можно было разговаривать друг с другом. Когда на лодке стоял прежний насос, вспомнил Дубинин, при таком уровне мощности казалось, что рядом играет оркестр рок-музыки, и по твоему телу пробегали колебания. Сейчас насос работал намного тише, и к тому же начальник верфи обещал усовершенствовать амортизаторы его основания. Да, адмирал не хвастался. Шум резко уменьшился. Прошло ещё десять минут и Дубинину всё стало ясно. Он уже видел и слышал достаточно.
— Начать уменьшение мощности, — скомандовал Дубинин.
— Ну как, Валентин Борисович?
— КГБ украл это у американцев?
— Такое впечатление создалось и у меня, — ответил адмирал.
— Расцелую первого же разведчика, которого встречу.
Сухогруз «Джордж Макриди» стоял пришвартованный у причала. Шла погрузка. Это был большой океанский корабль, построенный десять лет назад, с мощными низкооборотными морскими дизелями. Он был спроектирован как лесовоз, способный перевозить тридцать тысяч тонн обработанной древесины или, как в данном случае, брёвен. Обычно японцы предпочитали сами обрабатывать лесоматериалы. При этом деньги, затраченные на обработку, оставались в стране, а не уходили за границу. По крайней мере в этом случае для перевозки использовался корабль под американским флагом — уступка, которой удалось добиться после десяти месяцев переговоров. Побывать в Японии интересно, хотя и дорого.
Под внимательным взглядом первого офицера подъёмные краны снимали с грузовиков бревна и опускали их в трюмы, специально построенные для этой цели. Погрузка шла удивительно быстро. Автоматизация процессов погрузки была, наверно, самым важным усовершенствованием
— Пит, я получил метеопрогноз, — сообщил третий офицер. — Погода могла бы быть лучше.
Первый помощник посмотрел на метеосводку.
— Вот это да!
— Совершенно верно, над Сибирью формируется огромная область низкого давления. Через пару дней нас изрядно потреплет. Да и обойти шторм не удастся — он захватывает слишком большую площадь.
Взглянув на цифры, первый помощник свистнул от изумления.
— Не забудь приготовиться как следует, Джимми.
— Ладно. У нас много палубного груза?
— Одни эти бревна. — Он указал вниз. Моряк что-то проворчал и поднял бинокль.
— Боже мой, да они скованы вместе цепями!
— Именно поэтому мы и не можем спрятать их в трюм.
— Поразительно! — прошептал молодой моряк.
— Я уже дал указания боцману. Он закрепит их как следует и принайтовит к палубе.
— Отличная мысль. Пит. Если шторм будет таким, как я ожидаю, на палубе можно будет заниматься сёрфингом.
— Капитан все ещё на берегу?
— Да, обещал вернуться в четырнадцать ноль ноль.
— Бункеровка закончена. Стармех выведет свои дизели на полную мощность в семнадцать тридцать?
— Да.
— Чёрт возьми, даже с бабой переспать не хватает времени.
— Я передам капитану относительно прогноза погоды. Из-за шторма мы можем опоздать с прибытием в Японию.
— Капитану это не очень понравится.
— Думаешь, нам будет приятно?
— Послушай, если из-за шторма нарушится график пользования причалом, может быть, я…
— И я тоже, дружище.
Первый офицер ухмыльнулся. Оба были холостыми.
— Красиво, правда? — спросил Фромм. Он наклонился вперёд, глядя на металлическую массу через прозрачные лексановые щиты. Механическая рука манипулятора сняла плутоний со шпинделя и поднесла к Фромму для визуального контроля… Это не было необходимым, но плутоний все равно нужно было переместить для следующей фазы обработки, и Фромм решил посмотреть на него поближе. Он включил мощный электрический фонарь и направил его на сверкающую массу, но тут же выключил. Верхнее освещение было достаточно ярким.
— Действительно, поразительно красиво, — согласился Госн. Перед ними находился предмет, внешне напоминавший хрусталь. На самом деле он был намного глаже любого стекла. Обработка наружной поверхности была так точна, что наибольший эффект искажения вызывался силой тяжести. Если и были неровности, то столь незначительные, что различить их невооружённым глазом было попросту невозможно, и находились они, вне сомнения, в пределах допусков, установленных Фроммом, — он разрабатывал тексты программ для станков на компьютере.