Все страхи мира
Шрифт:
— Ты обрадовал меня, Рон. И что ты предлагаешь?
— Представления не имею. Я — всего лишь бывший матрос, Е-6, ты не забыл? — Убери его с лодки, освободи от командования этого сукина сына, подумал Джонс, хотя и знал, что этого не произойдёт. Снять офицера с поста командира подлодки можно только по очень веской и убедительной причине.
— Я поговорю с ним, — пообещал Манкузо.
— Знаешь, Барт, я слышал о таких шкиперах. И никогда не верил рассказам. По-видимому, служба с тобой избаловала меня, — заметил доктор Джонс, когда они подъехали к зданию аэропорта. — Ты ведь совсем не изменился. Ты всё
— Мне приходится так поступать, Рон. Я не могу знать все.
— Тогда у меня для тебя есть новость: не все шкиперы следуют твоему примеру. У меня есть ещё одно предложение.
— Не разрешать ему заниматься охотой за другими подлодками?
— Будь я на твоём месте, я бы не разрешил. — Джонс открыл дверцу машины. — Я не хочу, чтобы что-то помешало твоей карьере — вроде дождя во время парада. Это моя профессиональная точка зрения. Он не справится с этим. Рикс — совсем не такой капитан, каким был ты.
Был. Удивительно неудачный выбор слова, подумал Манкузо, но признал, что это так и есть. Управлять подводной лодкой куда легче, чем командовать соединением. Не только легче, но и намного интереснее.
— Поторопись, если хочешь успеть на самолёт. — Манкузо протянул руку.
— Шкипер, для меня всегда приятно работать с вами!
Джонс направился к зданию аэропорта, и Манкузо смотрел ему вслед. Джонс ни разу не давал ему плохих советов — более того сейчас он стал умнее. Жаль, что он не остался на флоте и не захотел стать офицером. Впрочем, это не совсем так, тут же подумал коммодор. Из Рона получился бы великолепный командир подлодки, но он никогда бы не сумел занять эту должность. Существующая на флоте система не позволила бы этого, вот и все.
Водитель развернул машину и поехал обратно. Манкузо остался на заднем сиденье автомобиля наедине со своими мыслями. Да, система не изменилась. Сам он поднялся до должности командующего соединением традиционным путём — училище, инженерная школа, старший механик и затем командир подводной лодки. На флоте обращали слишком много внимания на технику и недостаточно — на способности руководить. Ему удалось продвинуться на командную должность подобно большинству шкиперов — но далеко не всем. Слишком большое количество офицеров, занявших ответственные посты, считали, что подчинённые — просто пешки, машины, которые нужно отремонтировать, когда они начинают плохо работать, люди, беспрекословно исполняющие приказы. Такие офицеры руководствовались исключительно количественными показателями при оценке качеств своих подчинённых, вместо того чтобы судить по достигнутым результатам. Цифры они понимали лучше, а в человеческих достоинствах было нелегко разобраться. Джим Росселли не был таким. Барт Манкузо тоже не принадлежал к их числу, а вот Гарри Рикс относился именно к этим офицерам.
Итак, что же мне предпринять, черт побери?
Начать с того, что у него не было оснований освободить Рикса от командования подводной лодкой. Если бы все это рассказал ему кто-нибудь другой, а не Джонс, он просто отнёсся бы к этому, как к попытке свести личные счёты. Но только не Джонс — Рон был слишком надёжным свидетелем, заслуживающим доверия. Манкузо сопоставил услышанное от Джонса и с необычайно большим количеством рапортов с просьбой о переводе на другую подлодку, а также с
Ответственность ложилась на Манкузо — он был командующим соединением и подводные лодки подчинялись ему. Командиры и личный состав находились под его командой. Он давал оценку действиям командиров. Вроде всё ясно.
Но достаточно ли ясно для того, чтобы предпринять действия? В его распоряжении была непроверенная информация и ряд совпадений. Что, если Джонс по какой-то причине остался недоволен Риксом? А просьбы о переводе, которых было удивительно много, всего лишь статистическая случайность?
Ты ищешь предлог, чтобы уйти от решения проблемы, Барт, подумал Манкузо. Тебе платят за то, что ты берёшь на себя ответственность за принятие решений — иногда неприятных. Лейтенантам и старшинам просто. Старшие начальники знают, как им поступать. Это было одним из наиболее увлекательных вымыслов на военно-морском флоте.
Манкузо снял трубку телефона.
— Помощнику командира подводной лодки «Мэн» явиться ко мне через тридцать минут.
— Слушаюсь, сэр! — послышался голос его писаря.
Больничная пища, подумала Кэти. Даже в больнице Хопкинса это всё-таки специфическая больничная пища. Где-то, по-видимому, находится специальная школа для поваров, работающих на больничных кухнях. Программа обучения там, похоже, посвящена устранению самостоятельного мышления и свежих идей у поваров, а также тому, чтобы заставить их забыть кулинарное искусство, которому они могли научиться раньше вместе со всеми рецептами приготовления супов, соусов и всего остального… Единственное, чего не могут испортить больничные повара, это желе — да и то потому, что оно поступает в виде полуфабриката.
— Берни, мне нужно посоветоваться с тобой.
— В чём дело, Кэт? — Он уже знал, о чём пойдёт речь, по выражению её лица и тону голоса. Он ждал, полный сочувствия. Кэти была гордой женщиной, и у неё было на это полное право. Ей действительно трудно из-за всего происходящего.
— Это Джек. — Эти два слова она произнесла быстро, словно выпалила, и снова замолчала.
В глазах Кэти была такая боль, что Катц не смог сдержаться.
— Ты считаешь, что он…
— Что? Нет… я хочу сказать… откуда ты?..
— Кэти, от меня потребовали хранить это в тайне, но ты — мой друг и наша дружба для меня куда дороже, чем эти идиотские правила. Слушай, на прошлой неделе сюда приезжал какой-то мужчина и расспрашивал меня о тебе и Джеке.
Обида стала ещё более горькой.
— Что значит — приезжал и расспрашивал? Кто? Откуда приезжал?
— Какой-то следователь из Министерства юстиции. Прости меня, Кэти, но он спрашивал, не было ли у тебя… не рассказывала ли ты о семейных неприятностях. Этот следователь проверял Джека, и ему было поручено выяснить, о чём ты мне рассказывала.