Все страхи мира
Шрифт:
Прежде чем заняться первичным источником энергии, они установили вторичный. Комплект соединений лития заключался в металлическом цилиндре, внешне напоминавшем гильзу от 105-миллиметрового артиллерийского снаряда: 65 сантиметров в длину и 11 — в диаметре. На его нижней части даже была выточена отбортовка, чтобы цилиндр встал точно на предназначенное место. Там же в сторону отходила небольшая изогнутая трубка, присоединённая к тому, что скоро станет резервуаром для трития. Вдоль наружной поверхности цилиндра вытянулись ребра из отработанного урана-238. Они похожи на ряды толстых чёрных крекеров, обмазанных кремом, подумал Фромм. Назначение их, разумеется, —
Теперь сборкой занимались только Фромм и Госн. Не торопясь, осторожно они поместили первый блок во внутреннюю часть корпуса. Затем принялись за пучки «соломинок», устанавливая их по одному вплотную к тем, что были прямо под ними. После каждой операции инженеры проверяли точность выполненной работы.
Боку и Куати, наблюдавшим за ними в отдалении, процедура казалась невыносимо скучной.
— Техники, что занимаются сборкой в Америке и России, наверное, умирают от смертельной скуки, — тихо произнёс немец.
— Не иначе.
— Следующий пучок, номер тридцать шесть, — сказал Фромм.
— Пучок тридцать шесть, — повторил Госн, разглядывая бирки на следующей сотне соломинок. — Точно, пучок тридцать шесть.
— Да, тридцать шесть, — согласился Фромм, тоже глядя на бирки. Он взял пучок и установил его на отведённое место. Куати, подошедший поближе, увидел, что пучок встал точно на место. Искусные руки немецкого инженера слегка повернули его, так что шлицы присоединяемого узла совпали с выступами предыдущего и вошли в них. Когда Фромм убедился, что все в порядке, наступила очередь Госна.
— Положение правильное, — сказал Ибрагим, наверно, уже в сотый раз за день.
— Согласен, — подтвердил Фромм, и они принялись крепить пучок отрезками проволоки.
— Словно винтовку собирают, — шепнул Куати Понтёру, отойдя от сборочного стола.
— Нет, — покачал головой Бок. — Гораздо хуже. Больше походит на сборку детского конструктора. — Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
— Прекратите! — раздражённо заметил Фромм. — Мы занимаемся серьёзной работой! Нам нужна тишина! Следующий пучок, номер тридцать семь.
— Пучок тридцать семь, — повторил Госн. Бок и Куати вышли из мастерской.
— Хуже, чем глядеть, как женщина рожает! — сердито воскликнул Куати, когда они закрыли за собой дверь. Бок закурил.
— В самом деле. У женщины это получается быстрее, — согласился он.
— Разумеется, ведь это неквалифицированный труд, — снова засмеялся Куати, и тут же его лицо стало
— Да, они верно служили нам. Когда?
— Очень скоро. — Куати помолчал. — Гюнтер, твоя часть плана… она очень опасна.
Бок глубоко затянулся и выдохнул дым в холодный воздух.
— Но ведь это мой план. Я знал, на что иду.
— Мне не нравятся самоубийственные задания, — заметил Куати после недолгого молчания.
— Мне тоже. Это опасно, но я надеюсь уцелеть. Исмаил, если бы нам с тобой хотелось, жить тихо и не рисковать, мы работали бы в конторах — и тогда никогда бы не встретились. Нас связывает опасность и предназначение. Я потерял Петру и дочек, но у меня все ещё есть цель в жизни. Не стану утверждать, что этого достаточно, но это куда больше, чем у множества людей, правда? — Гюнтер поднял голову к звёздам. — Я часто задумывался об этом, мой друг. Как перестроить мир? Этого нельзя сделать не рискуя. Те, кто стремится миновать опасности, кто робок и послушен, пользуются плодами наших трудов. Они злятся на жизнь, но у них не хватает мужества, чтобы действовать. А мы — действуем. Мы рискуем жизнью, смотрим в лицо опасности, идём на лишения ради счастья других. Таково наше предназначение. Исмаил, мой друг, сейчас уже поздно отступать.
— Гюнтер, для меня все гораздо проще. Я умираю.
— Да, я знаю. — Он повернулся к другу. — Мы все обречены. Ты и я, мы много раз обманывали смерть. Ты выбрал путь в жизни — и я тоже. В конце концов смерть настигнет нас, и мы умрём не в постели. Разве можно теперь повернуть обратно?
— Нельзя, но нелегко встретить смерть.
— Это верно. — Гюнтер щелчком отбросил в сторону окурок. — Зато у нас есть преимущество — мы знаем, когда это произойдёт. Мелкие людишки не настолько счастливы. Отказавшись действовать, они отказались от возможности познать будущее. Они сделали это добровольно. Можно быть либо исполнителем воли судьбы, либо её жертвой. Каждый имеет право выбора. — Бок повернулся и вместе со своим другом вошёл обратно в мастерскую. — Мы сделали выбор.
— Пучок тридцать восемь! — услышали они голос Фромма.
— Пучок тридцать восемь, — повторил Госн.
— Слушаю вас, коммодор.
— Садись, Гарри, мне нужно поговорить с тобой.
— Ну что ж, рад сообщить, что моя команда готова. Гидроакустики закончили подготовку.
Манкузо посмотрел на своего подчинённого. В какой момент, подумал он, готовность осуществить трудное задание превращается в ложь?
— Меня немного беспокоит возросшее число просьб о переводе с твоей подлодки.
Рикс и не думал оправдываться.
— Действительно, несколько человек обратились с просьбой о переводе по семейным обстоятельствам. По моему мнению, нет смысла удерживать тех, кто думает о чём-то другом. Это всегда лишь случайный статистический скачок. У меня такое случалось и раньше.
Это уж точно, наверняка случалось, подумал Манкузо.
— Каково моральное состояние команды? — спросил он.
— Вы просматривали результаты наших учений и тестов. У вас должно сложиться мнение о моральном состоянии моих людей, — ответил капитан первого ранга Рикс.
Умён, сукин сын.
— Хорошо, давай начистоту, Гарри. У тебя произошло столкновение с доктором Джонсом.
— Ну и что?
— Вот я и говорил с ним об этом.
— У нас официальный разговор?
— Если хочешь, будем считать эту беседу частной.
— Превосходно. Ваш Джонс — отличный технический специалист, но он успел, по-видимому, забыть, что ушёл с флота матросом. Если ему хочется говорить со мной на равных, не помешает продемонстрировать, чего он успел с тех пор добиться.
— У него степень доктора физики, он получил её в Калифорнийском технологическом, Гарри.