Все ураганы в лицо
Шрифт:
— Обо мне так писать не следует. Выходит, что вы собственное начальство нахваливаете.
Редактор смутился. Он был молод, и Фрунзе представлялся ему самым большим героем.
Радовала относительная независимость. Теперь легче будет осуществлять свои оперативные замыслы.
Разбитые части Колчака отступали по двум направлениям: те, кто уже не мог оказывать сопротивления, — вдоль Сибирской железной дороги, на Иркутск; сохранившая боеспособность южная группа генерала Белова — на юго-восток, на Туркестан. Таким образом, Восточный фронт как бы лопнул, разорвался и грозил растянуться на тысячи и тысячи верст. Когда 9 августа была взята Тюмень, находящаяся далеко за Уральским хребтом,
На Урале и в Оренбуржье закрепилась белоказачья армия генерала Толстова. Эти две группы блокировали дорогу на Туркестан. Сейчас они были главным противником. Они могли захватить Туркестан, могли соединиться с Деникиным, начавшим поход на Москву.
Фрунзе неоднократно предлагал организовать самостоятельный Туркестанский фронт, выделив его хотя бы из Восточного. Ездил с обоснованием своего проекта в Москву. И теперь, когда Восточный фронт утратил былое значение, Фрунзе пошли навстречу. Ровно через месяц после отъезда Каменева пришла телеграмма: назначаетесь командующим Туркестанским фронтом!
И все встало на свое место. Появилось туркестанское направление.
Какими силами располагал теперь Фрунзе? Практически двумя армиями: Четвертой и Первой. С Тухачевским пришлось проститься.
— В старые времена хан, умирая, завещал детям, какие стороны света они должны завоевать, — сказал Михаил Васильевич Куйбышеву. — Мы с вами в положении таких наследников: нам подчиняется все то, что в самом Туркестане, отрезанном Беловым, и еще Астраханская группа войск. Кстати, некто Тимур, или Тамерлан, мой земляк, в 1391 году около Самары разбил войско Тохтамыша, чем объективно способствовал освобождению русских княжеств от татарского ига. А нам придется освобождать родину Тимура от ига царских адмиралов и генералов, претендентов на престол. Вот вам исторический парадокс.
Валериан Владимирович теперь был членом Реввоенсовета нового фронта. Их штаб по-прежнему находился в Самаре. Фурманова перевели в политуправление фронта. Вместо него к Чапаеву направили комиссаром Павла Степановича Батурина. На Исидора Любимова возложили обязанность снабжать армии всем необходимым. Федор Федорович Новицкий исполнял обязанности начальника штаба. Авксентьевский — заместителя командующего фронтом.
Да, все были на своих местах.
Бодрое настроение не покидало Фрунзе. Он снова был воодушевлен, захвачен неслыханными по изощренности оперативной мысли планами.
Встречаясь с иваново-вознесенцами, он испытывал к ним родственное чувство, это была его самая прочная опора — островок «Красной губернии», потому-то и посылал их на самые трудные дела, продолжал пестовать. Когда все закончится, он вместе со всем полком, с Фурмановым, Любимовым, Батуриным, Волковым, а может быть, и с десятками других, с теми же Чапаевым, Кутяковым и Плясунковым, вернется в «Красную губернию», и, раз навсегда упрочив великий хлопковый путь из Туркестана, они с такой же страстью и энергией будут одевать в ситцы раздетую республику. А может, Чапая, Кутякова, Плясункова придется все же послать в военную академию. Степные орлы, получив военное образование, станут вожаками невиданных по организации и оснащению техникой армий, которым придется столкнуться с капиталом в грядущих последних боях… А пока он поведет иваново-вознесенцев в страну хлопка, зноя и песков.
Туркфронт… Ковыльные, безводные пространства, овеянные ветрами. Прыгают, мечутся по равнинам и сыртам колючие шары перекати-поле. Туркфронт — это не нечто конкретное, резко очерченное. Туркфронт — дело фантазии, стремление объять необъятное. От берегов Каспия до китайской границы. На юге
Разрабатывая новые оперативные планы, он опять же исходил из обстановки, которая властно требовала: не допустить соединения южной армии колчаковца Белова с Деникиным, оказать помощь Южному фронту Красной Армии.
Против генерала Белова Фрунзе бросил Первую армию Зиновьева. Удар был неожиданным — Белов стал отходить на Актюбинск. Но Туркфронт располагал также войсками, находящимися на территории Средней Азии. Вот этим войскам, которыми командовал Астраханцев, Фрунзе приказал идти наперерез Белову. Белов оказался зажатым с двух сторон. Политработники, бесстрашно проникшие в тыл врага, подняли восстание колчаковских солдат в Актюбинске. Фрунзе обратился к уральскому и оренбургскому казачеству с предложением сложить оружие. Началось массовое дезертирство из белой армии. Пятьдесят пять тысяч человек сложили оружие. После того как Башкирская кавбригада вместе со своим командиром Муртазиным и Оренбургская стрелковая дивизия перешли на сторону Фрунзе и вступили в бой против белых, были взяты Орск и Актюбинск. Генерал Белов скрылся в неизвестном направлении. Туркестанская республика соединилась с РСФСР. Вся операция заняла ровно месяц. Быстрый стремительный маневр на окружение в сочетании с политической работой принес быстрый успех. О победе Фрунзе доложил Ленину.
Путь на Туркестан расчищен! Великий хлопковый путь… Оставалось открыть сквозное железнодорожное движение Оренбург — Ташкент.
Оставалось еще кое-что: разбить уральскую белоказачью армию Толстова, насчитывающую десять тысяч конницы и почти столько же пехоты. Это была предельно маневренная армия. Она применяла партизанские методы войны, неожиданно нападая и рассеиваясь в степи. Ей Фрунзе мог противопоставить Четвертую армию, в составе которой значилась лишь одна кавдивизия. Но в этой армии теперь были Чапаев, иваново-вознесенцы, Батурин!
Недавно Фурманов написал Чапаеву:
«Здравствуй, дорогой Чапаев. Ты едва ли поверишь тому, как я скучаю по дивизии. Усадили меня помощником заведующего политодом Туркестанского фронта — ну, сижу и работаю… Бывало, летаем с тобой по фронту, как птицы, — дух занимает, жить хочется, хочется думать живее, работать отчаянней, кипеть, кипеть и не умолкать».
После взятия Уфы Фрунзе послал Чапаева на выручку осажденного Уральска. Разбив конный корпус генерала Савельева, Двадцать пятая ворвалась в Уральск, защитники которого держались до последнего. Почти трехмесячная блокада кончилась.
Чапаевцы стали героями дня. Жители окрестных сел ходили за Василием Ивановичем толпами, просили:
— Хоть одно словечко скажи: будут еще казаки идти, или ты, голубчик, прогнал их вовсе?
Чапаев получил приказ взять город Лбищенск. В это время командующим Четвертой армией стал другой человек; Авксентьевского Фрунзе назначил своим заместителем.
Из Лбищенска казаков чапаевцы выбили, но преследовать их не смогли: далеко отстала соседняя дивизия, которая обеспечивала правый фланг Двадцать пятой, кончились боеприпасы. Чапаев докладывал новому командующему: «Держаться на занимаемых позициях нельзя без патронов, можно погубить всю дивизию». Вместо патронов пришел приказ: наступать на Сахарную и Калмыковск. Три группы войск, которые создал Чапаев, оказались разбросанными почти на двести верст друг от друга, это крайне затрудняло управление ими. Кроме того, работники штаба армии стали отдавать приказы группам через голову начдива.