Все в свое время [СИ]
Шрифт:
— Не помню, дядя Дэвид.
— Не удивительно. Вот, держи, — директор академии протянул ему топографический планшет, в который с метровым разрешением была записана вся доступная карта земной поверхности. — Думаю, тебе многое сразу станет понятным.
Эдвард привычным движением включил планшет, дал мысленный приказ показать базу в Нью-Перте в масштабе один к пятистам тысячам, и… сначала даже не понял, что за край показан на карте. То ли остров, то ли архипелаг, омывается то ли океаном, то ли какими-то болотами — память тут же выдала карту мира, но нигде на Земле не было такого странного образования. Тысячи квадратных миль, и ни одного города, лишь скромный крест на самом побережье, отмечающий ту самую военную базу. Это было настолько абсурдно, что Эдвард невольно приказал еще в пятьдесят раз уменьшить масштаб… И все сразу стало на свои места. Он вспомнил, где слышал про базу Нью-Перт, и это воспоминание не доставило особой радости.
— Таврида?
— Да, Эдвард. База ВКС Нью-Перт — наш последний форпост в Мертвых Землях, на берегу
— Но зачем? — невольно вырвалось у парня, и, пока дядя не ответил, поспешил уточить. — Я не спрашиваю, зачем меня туда назначили — зачем нам нужна эта база?
— Зачем? — адмирал грустно вздохнул. — Я тебе отвечу, зачем. Затем, что мы — Британская империя. Мы покорили три материка, мы вышли в космос, бы были на соседних планетах. Нам благоговеет сам Иисус, мы — избранные, мы владыки земли и космоса, прошлого и настоящего. За нами будущее. С каждым годом все ближе и ближе победа на дальнем востоке, мы продвигаемся по Гангу и Амуру, потом и кровью очищая эти земли от гнусной языческой магии желтолицых. Наши гарнизоны стоят у стен Иерусалима и во льдах Антарктики, мы принесли веру в Иисуса ацтекам и майя, по всему миру гремит слава Британии! Над нами не властны оказались козни дьявола, по всему миру звучит девиз империи — "За Иисуса и короля!", и каждый, от черного раба до прославленного лорда, знает, что власть над миром творится в Эдинбурге! Скажи, разве не так? И вот мы, британцы, владыки мира, оказались бессильны перед жалким серым пятном! Мы были на Венере и Марсе, но даже не знаем, что творится на север от Тавриды! А ведь там лежат огромные, богатейшие земли. Что мы знаем про них? Карасарайское ханство? Да мы даже не знаем, существует ли оно в реальности. Огромная terra incognita в каких-то нескольких тысячах миль от Британии, куда не способны заглянуть ни спутники, ни самые сильные слуги Христа. Откуда не вернулись элитные отряды уэльских хускарлов, ни один беспилотный самолет — даже власть Папы оказалась бессильной разогнать царящий над Мертвыми Землями мрак. Это пощечина. Это пощечина всем нам, пощечина империи, пощечина Иисусу, а британцы никогда не терпели такого обращения с собой. И если у нас что-то не получается, то значит, что мы приложили слишком мало усилий, но мы не сдаемся, рано или поздно мрак над Мертвыми Землями будет развеян, и именно для этого служит наш верный форпост, база Нью-Перт, куда через Средиземное и Черное моря доходят эскадры наших боевых линкоров. Скажи, Эдвард, ты это хотел услышать? Эту правду?
— Дядя… — патетическая речь адмирала была настолько чуждой, настолько несвойственной этому человеку, что молодой лейтенант даже не нашелся, что ответить.
— Да, Эдвард, я твой дядя, а все, что ты только что слышал — ложь. Нью-Перт — наша ошибка, которую слишком гордые короли не признают никогда. Наше поражение. Мертвые Земли — наша кара за прошлые грехи, а Нью-Перт — самое гнилое место нашей империи. Ты знаешь, что за последние десять лет там сменилось шесть комендантов? Из них трое погибли в бою, двое сошли с ума, а один дезертировал? Ты знаешь, что в Нью-Перт посылают смертников, хоть и говорят, что это особая честь? Эдвард! Слушай меня внимательно! Я хочу тебе сказать одно — просто постарайся выжить! Там тебя не ждут с распростертыми объятьями, в Нью-Перте не работает спутниковая связь, чтоб передать сигнал тревоги нужно выйти далеко на юг, в море, но даже тогда на помощь в тяжелую минуту не придет космический десант. Я уже попросил своих друзей, вместе с тобой в Нью-Перт переведут несколько взводов иностранной гвардии, ацтеки, индусы, афганцы, майя — может они и неполноценные люди, но хорошие солдаты. Продержитесь. Я постараюсь вытянуть тебя из этой дыры, но и ты должен проявить осторожность — я не хочу, чтоб мой брат потерял своего любимого сына. Ты обещаешь мне быть осторожным, Эдвард?
— Обещаю, дядя Дэвид.
— Хорошо. Это главное. Теперь детали. Мне не удалось узнать про службу в Нью-Перте, но я нашел несколько служивших там ветеранов, их тех, что вернулись живыми — они посвятят тебя в курс дела, что же еще я тебе хочу сказать…
Они говорили еще долго. Прославленный адмирал и молодой лейтенант, но главные слова уже были произнесены, и Эдвард понимал, что теперь его судьба лишь в его собственных руках. И вернется он, если будет на то воля Господа нашего, Иисуса Христа — потому что ничего в мире не происходит без его воли.
— Можешь идти, — адмирал, наконец, закончил свои наставления. — Не забудь то, что я тебе сегодня сказал, мы еще встретимся перед отъездом. Рейс в Нью-Перт отходит через месяц с небольшим, так что у тебя еще есть время — считай, что я тебе дал увольнительный, проведи его с толком. И не подцепи чего нехорошего, а то сам знаешь, медицина в далеких гарнизонах и в Эдинбурге — две совершенно разные вещи…
— Дядя! — умоляюще попросил Эдвард, намекая, что история пятилетней давности уже давно в прошлом, ему уже не семнадцать лет, и он знает, откуда берутся дети. — У меня невеста… — добавил он, и тут же вздрогнул, подумав, что молодая леди Гордон может и не дождаться его с первого же места службы.
— Не волнуйся, Катрин хорошая и порядочная девушка, — как будто прочитав его мысли, улыбнулся Дэвид Гамильтон. — Иди уж, занимайся своими делами… И обязательно поговори с отцом. Пусть ваша последняя встреча закончилась не лучшим образом, но он любит тебя.
— Я знаю, дядя Дэвид. Я обязательно
— Хорошо. Иди уже.
— Так точно, сэр! Слава Иисусу!
— Королю слава, — отмахнулся адмирал, возвращаясь к бумагам.
Щелкнув каблуками, Эдвард развернулся и строевым шагом вышел из кабинета. Ему было о чем подумать этим вечером. Но это потом. Потому что сейчас у дверей уже ждал верный Нубил, преданно смотрящий на своего хозяина. За долгие годы, проведенные вместе, они так привыкли друг к другу, что Нубил по едва уловимым морщинкам возле глаз умел улавливать всю гамму настроений лейтенанта, что не умела даже родная мать. Иногда он понимал Эдварда даже лучше, чем тот сам себя, и сейчас мгновенно почувствовал, что его хозяин встревожен и немного опечален.
— Лорд Эдвард, что случилось? Чем я могу помочь?
— Все в порядке, Нубил, — улыбнувшись, Эдвард похлопал рукой его по плечу. — Пока все в порядке. Пришел приказ, мы едем служить в Нью-Перт, а это довольно опасное место, и дядя боится, как бы со мной там чего-то не случилось.
— Я буду с тобой, лорд Эдвард! Я не дам тебя в обиду! — искренне заверил своего хозяина смуглолицый афганец.
— Я знаю, Нубил. Я знаю. Ведь ты мой лучший друг.
Тревога хоть и не оставила Нубила, но сейчас всю его душу переполняло счастье. Хозяин назвал его другом, а большей радости не мог себе представить ни один раб. А что касается службы… Нубил искренне верил, что с его хозяином все будет хорошо, потому что он будет рядом и сможет в случае чего его спасти. Ведь недаром говорят, что предать может каждый, кроме собаки и родового раба — только они любят своего хозяина лишь за то, что он есть.
Год Трех Отважных Духов, начало лета
— Это точно можно есть? — Нит покрутил в руках странный брикет, с сомнением бросив взгляд на Нубила.
— Итбл, итбл! — заверил тот, и, чтоб охотник не сомневался, первым вгрызся в плотный серый брусок.
Нит сомневался не долго. Старые охотники всегда учили молодых, что любая еда, кроме той, которую ты точно знаешь, всегда ядовита. И это так. Уже будучи опытным охотником, он сам показывал, как одна неверно выбранная травинка может убить могучего зубра. Цвет, форма, запах, даже правильные чувства при касании — если ты точно не может опознать съедобный фрукт, ягоду или гриб, то перед тобой смертельно опасный яд. Если не хочешь раньше срока попасть в голубой мир, помни об этом. Что же касается еды чужаков… Она была такой же неправильной, как и они сами. Твердая, без запаха и вкуса, ощущения, как будто грызешь сухой мел. Но, тем не менее, съедобной. Нит чувствовал, что пустой желудок принимает пищу, начинает осторожно работать, и красный сок малыми порциями разносит питательные вещества по организму. Это было хорошо. Охотник мог спокойно голодать неделю, но трехдневный бег отнял слишком много сил, а ведь им троим еще предстояла обратная дорога. Вести охоту в незнакомых краях не сложно, но Нит боялся оставлять чужаков одних. Они были слишком слабы и неподготовлены к жизни — любой мальчишка из Верных Псов знал про окружающий мир больше, чем Эдвард и Нубил.
Нит в этом убедился почти сразу. Когда Нубил помог залечить раны Эдварда, охотник жестами дал ему понять, что нужно собрать все тела вместе и придать их огню, но он даже предположить не мог, что мужчина с женским голосом будет трогать их тела голыми руками! Едва успел его остановить, в последний момент, когда тот уже почти дотронулся до ядовитой зеленой крови. Потом пришлось объяснять, что листья карликового дуба, которым Нубил собирался вытереть руки, вызывают глубокие незаживающие язвы. Даже костер чужак правильно не мог сложить, все пытался туда подбросить несколько ветвей все того же дуба, не понимая, что в их дыму на землю спускается Али-обманщик, и дарит человеку волшебные грезы, из которых уже никогда не выйти. Почти все приходилось делать самому, следя за каждым шагом Нубила — тот, например, порывался закопать тела людей в землю, предав огню только их тела, как будто никогда даже не слышал про песчаных кротов, которые мигом сбегутся со всей округи на такое угощение. Глупый, глупый чужак — он совершенно ничего не знал, и зачем-то пускал глазами воду, когда Нит подарил огню девушку-воина. Верные Псы отучивают это делать в младенчестве — воды, которую можно пить, вокруг слишком мало, чтоб так расточительно выпускать ее через глаза. Чужак этого не понимал, но тут уже Нит Сила ничего не мог поделать.
А еще Нубил не знал, что имеет какую цену. Он собирался взять с собой совершенно не нужные доспехи, которые не спасут ни от хищников, ни от них, но при этом думал бросить воду. У каждого из погибших воинов оказалось по несколько фляг чистой, благородной воды — Нит не мог пройти мимо такого богатства, и приказал все эти фляги взять с собой, намериваясь порадовать таким даром женщин Верных Псов. Они будут за это очень признательны. Что касается еды, Нит не сразу поверил, что странные серые бруски и есть еда чужаков, но когда испытал ее на себе, эти запасы тоже решил взять. Один такой пакет в холодную зиму может спасти чью-то жизнь, а значит весной у Верных Псов появятся несколько новых молодых воинов, охотников, истребителей — Нит хорошо помнил, какой голодной была зима семь лет назад, когда последние запасы были истощены, как он несколько месяцев питался оленьей шкурой, время между "уроками холода" проведя в полузабытье, полусне-полуяви, впав в спячку, как болотный медведь. Когда снега спали и охотники ушли за добычей, он проснулся. А другие, более слабые, так во сне и ушли на свидание с Али-заоблачным.