Всегда лишь ты
Шрифт:
Поцелуи Картера Лероя бывают разными… Осторожными, лёгкими, нежными. Горячими, страстными, пылкими. И сегодня, как впрочем и пять лет назад, я знаю, что каждый из них принадлежит лишь мне.
Лишь мне одной…
Пальцы ног утопают в мягком ковре. Спотыкаясь, пересекаем комнату и уже спустя несколько секунд я оказываюсь прижатой к подоконнику.
– Картер…
Подставляю ему шею, и от жарких, чувственных поцелуев почти мгновенно теряю голову.
Цепляюсь за него, судорожно выдыхаю.
Его
– Сзади… молния… – подсказываю сквозь пелену дурмана.
Разворачивает меня лицом к окну. Перекидывает волосы на одно плечо, ловко расстёгивает молнию и опускает платье вниз.
Его пальцы пересчитывают каждый позвонок. Медленно. До самой поясницы…
Целует плечо. Гладит мои руки.
– Ты такая красивая, Роуз, – волнующий шёпот в самое ухо. – Хочу тебя как ненормальный.
И словно в подтверждение своих слов, толкается вперёд, жадно припадая губами к шее, а после… накрывает ладонью обнажённую грудь.
Синхронный вздох предвкушения разрывает плотную тишину.
Пара грязных словечек – и вот я снова стою лицом к нему.
Нетерпеливый, дерзкий поцелуй. Пальцы незамедлительно тянутся к его футболке. Ныряют под неё, касаются идеального живота, и он от удовольствия прикрывает веки. Позволяя мне делать, что хочу. Исследовать каждую напряжённую мышцу.
Снять. Мешает. Хочу видеть его тело.
Нетерпеливо стаскиваю с него футболку и тут же потрясённо замираю.
Сказать, что я удивлена – это совсем ничего не сказать.
– Стой, стой, дай рассмотреть, – упираюсь ладошкой в его грудь.
– Потом, детка…
– Нееет, – пищу возмущённо.
– Роуз…
– Погоди!
Не без труда вынуждаю его притормозить.
– Когда ты её сделал? – спрашиваю ошарашенно.
– Пару месяцев назад. В одной из тайландских деревень. Туда можно было выбраться один раз в четыре недели.
– Боже, это так красиво…
Никогда не считала татуировки привлекательными, но то, что я вижу, изумляет и поражает воображение.
Чёрно-белая птица Феникс. Мощные крылья раскинулись на верхней части грудной клетки. Хвост спускается ниже, закрывая почти всю левую часть живота.
А как детально прорисована эта гордая, неземная птица! Мои пальцы непроизвольно обрисовывают контур пылающего огнём крыла.
– Как символ возрождения… да?
Нахожу шрамы от пуль, и горло сковывает спазм.
– Иди сюда, малыш, далась тебе эта чёртова птица!
Подхватывает меня под ягодицы, сажает на подоконник, пододвигает к себе, и я снова оказываюсь в плену его сильных рук.
– Ты опять плачешь! Так не годится, – собирает губами влагу и качает головой.
– Никогда больше… не оставляй меня, – шепчу сквозь слёзы.
–
И я ему верю. Сегодня. В эту минуту. Сейчас.
– Но придётся выйти за меня замуж, – смотрит прямо в глаза. – На этот раз тебе точно не отвертеться!
Улыбаюсь сквозь слёзы.
Это что же… выходит, снова зовёт меня замуж?
Моя копилка счастья пополняется ещё одним моментом.
Дрожа, льну к нему всем телом. Нежно и страстно целую, желая отдать всю себя. Всё, что могу… и дальше больше.
Мне хочется срастись с ним. Пустить корни в самую глубь. Чтобы навсегда остаться с ним единым целым.
Спины касается мягкая, холодная постель.
Кожа к коже. И сердце бьётся на износ. Рвётся к нему… Всегда только к нему!
Как же сильно я тосковала по Тебе…
Как сильно люблю…
Язык чувств. Прикосновений.
До сладкой истомы разгорающейся внизу живота. До болезненной ломоты.
Так остро. Так ярко. Так необходимо.
Глаза в глаза.
Немая мольба.
Просто люби меня вечно. Хотя и этого, наверное, будет мало.
*********
Картер лежит на спине, закинув одну руку под голову. А я уже которую минуту, стараясь его не разбудить, разглядываю не дающую мне покоя птицу.
– Что такое? – вдруг спрашивает обеспокоенно, застукав меня с поличным.
Да. Раннее утро, а с учётом того, что спать он мне не дал от слова совсем, моё странное состояние вызывает определённые вопросы.
– Эй, – пропускает прядь волос меж пальцев.
– Она такая… страшно-великолепная, что взгляд не оторвать.
– Страшно-великолепная? Онил, завязывай уже.
– Хотя, может, дело не только в этом, – загадочно улыбаюсь и с чувством целую рельефный живот.
– ***ть… Иди сюда.
– Ужас, Лерой. Перестань выражаться! – наигранно недовольно журю его, забираясь наверх. – Не пьёшь, не куришь. Теперь только от нецензурной речи осталось избавиться.
– Или, как вариант, снова начать пить и курить.
– Если честно, я переживала, что ты уйдёшь в монахи насовсем, – выдаю опасливо.
Пауза, а потом тишину разрывает приступ его хохота.
– Но после этой ночи поняла, что зря переживала, – довольно ухмыляюсь, ткнув его под рёбра.
– В монахи. Насовсем. Размечталась…
Стискивает моё бедро и сгребает ткань футболки в кулак.
– Ну ты хоть думал там обо мне?
– Нет, Онил. Пока ловил дзен, о тебе ни дня не думал, – заявляет равнодушно.
– Ах вот как! – хитро прищуриваюсь. – То есть… ещё, скажем… пару лет смог бы провести вдали от всего этого?