Вселенский неудачник
Шрифт:
– Но в газете было написано, что зонд столкнулся с метеоритом... – сказал я.
– Это сказки для ослов вроде тебя! Слух распустили кулибийцы, чтобы скрыть правду. Им досадно, что они опростоволосились. Но мы, марсусиане, тоже не все предусмотрели. Не успел наш звездолет перехватить сбитый зонд, как появился ты на своей дурацкой ракете. Непредвиденная случайность, но какая досадная! Когда наши люди прибыли, не было уже ни черного ящика, ни ключа. Все, что им оставалось, это торпедировать зонд, инсценировав взрыв от подтекания топлива.
– А я тем временем доставил черный ящик на планету?
–
– Значит, та блондинка была кулибийским агентом?
Евпраксия расхохоталась:
– Бедный барашек! Неужели ты всерьез думаешь, что неотразим? Да таких, как ты, тринадцать на дюжину!.. Разумеется, блондинка была агентом и вела за тобой непрерывное наблюдение. Мне пришлось нелегко – ведь ты был на крючке у кулибийцев. Дом, где ты жил, буквально нашпиговали прослушкой. Пришлось идти ва-банк: познакомившись с тобой, я отбила тебя у блондинки и сняла номер в дорогой гостинице. В «Алозии» у нас прочная агентура, и наши шансы с кулибийцами хотя бы примерно уравнялись. Тоже неплохо: ведь игра велась на их территории. Ты уже был близок к тому, чтобы все мне открыть, но тут один из наших агентов решил ускорить события и ранил тебя в плечо. Он считал, что, раненый, ты побежишь ко мне на виллу и окажешься у нас в руках, но ты рванул в космопорт и смотался с планеты. Наша «наружка» не успела тебя перехватить. Мы думали, что ты исчез насовсем: не отправлять же за тобой в погоню флот! Но тут ты неожиданно вернулся. Наша агентура и кулибийцы узнали об этом почти одновременно и совсем с ума сошли. Никто не понимал, какую ты ведешь игру, а главное – на чьей стороне? Начальство – наше и их – запаниковало и стало пороть горячку.
– Сантехник и портье?
– Вот именно. Сантехник был нашим агентом, а портье – кулибийским. Эти болваны устроили перестрелку, и ты вновь ускользнул. Хорошо еще, что в твоем галстуке был радиомаяк, по которому я и нашла тебя. Еще один маяк, кстати, в подошвах твоих ботинок... Завтра утром кулибийцы найдут на камнях твой труп, опознают его и решат, что ключ у нас. Это вынудит их отказаться от дальнейшего использования лун и, возможно, пойти на некоторые политические уступки.
– А что им помешает изготовить еще один ключ? – поинтересовался я.
На этот раз ответил дворецкий:
– Любезный, позвольте и мне вставить пару слов!.. В конце концов я эксперт именно по этой части. Заверяю вас, что изготовить второй ключ невозможно. Для большей секретности кулибийцы настроили систему так, что ключ может существовать только один. Его коды меняются несколько раз в секунду, и подобрать комбинацию вторично нереально. Теперь ни нам, ни кулибийцам нельзя даже высадиться на лунах: они устроены так, что любой десант будет сразу уничтожен. В итоге вся кулибийская работа пошла насмарку, наша, увы, тоже. Придется еще некоторое время пожить в мире.
– А где настоящий ключ? – спросил я.
– Раз промывка твоих мозгов ничего не дала – значит, он был уничтожен вместе с зондом. Скорее всего, наши люди поспешили взорвать его, как следует не обыскав, – сказал дворецкий.
Евпраксия, она же агент Эльза, подошла к краю обрыва и, потрогав канат, на котором я висел, сказала:
– Ну что, дружок, мы выполнили твое последнее желание. Пришла пора сказать тебе «прощай»!
– Кончать? – спросил дворецкий.
Кивнув, моя «возлюбленная» отошла к лимузину. Я услышал, как хлопнула дверца. Дворецкий поднял бластер и прицелился в веревку.
– Помнишь, сегодня утром я говорил, что твоя судьба висит на волоске? Как видишь, я не обманывал, – сказал он и нажал на курок.
Веревка оплавилась. Я с воплем полетел вниз, уже считая себя покойником и моля бога, чтобы он существовал. Но тут судьбе впервые за все годы мытарств и неудач угодно было повернуться ко мне приветливым ликом, а не тем, что ему противоположно. Уже у самого дна обрыва, метрах, может, в двух до него, я зацепился связанными ногами за сук росшего из скалы дерева. Сук, разумеется, треснул и обломился, но благодаря этой случайности я упал на песок, не сломав себе шею.
Я развязал ноги и поплелся к космодрому. Действие укола уже прошло, и настроение у меня было поганым. Во всяком случае, о человечестве я был уже не столь высокого мнения и не считал больше Евпраксию с дворецким близкими себе людьми.
До космодрома я доковылял под утро. Не рискнув проходить через таможню, перемахнул через забор стартового поля, воспользовавшись туманом, незамеченным пробрался к своей ракете и был таков.
Провалов памяти в дальнейшем у меня не наблюдалось, и в третий раз на Кулибию, равно как и на Марсус, я не летал. Более того, всегда старался держаться подальше от созвездия Дельфина.
На этом рассказ можно было бы и закончить, но он останется неполным без еще одной любопытной подробности. Примерно полгода спустя, собираясь отдать в стирку скафандр, я обшаривал его карманы и вдруг нащупал за подкладкой какой-то предмет. Я достал его. Это был длинный ключ с круглой головкой в виде темного шарика, в котором, вероятнее всего, скрывался процессор.
И когда я ухитрился спереть его с зонда – да еще так, что это даже не запечатлелось у меня в мозгу? Должно быть, все дело тут в клептомании, унаследованной от деда-алкоголика, – клептомании, выраженной в том, что моя рука сама хватает предметы и сует их в карман, прежде чем я успеваю сказать ей «нельзя».
Ключ я оставил на память в качестве моральной компенсации. С тех пор прошло уже довольно много времени, и гнев мой улегся, но возвращать его кулибийцам или марсусианам я не собираюсь.
ВОСПОМИНАНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Однажды, когда, валяясь на кровати, я ел вишни и плевал вишневыми косточками в Мозг, лазерограф заработал, и на его экране вспыхнуло сообщение. Мой приятель Ло-до, гуманоид с планеты Па-ра-ту (созвездие Близнецов, пылевая галактика Альфа, второй поворот налево после черной дыры), приглашал меня погостить у него недельку-другую.